его всегда замечали на конференциях и звали преподавать в ВУЗ. Понимаете, что это означает? В общем, я бы на его месте считала себя состоявшимся специалистом. Да, конечно, нужен опыт, но это дело лишь времени.
Хочу сказать, что я очень любила работать с Артуром. До него я ассистировала другому специалисту, и разница была ощутима.
Артур относился к пациентам очень внимательно, всегда выслушивал, задавал вопросы, потом рассказывал детали лечения и предлагал разные варианты. К нему всегда были очереди по записи.
Для сравнения скажу, что мой прошлый босс, хотя и был намного опытней, но подход к делу различался. Его приём проходил почти в тишине, будто история болезни была ясна с одного взгляда на пациента. Больные, конечно, выглядели растерянно, когда без диалога получали лишь несколько направлений и рецепт.
Меня это тоже приводило в замешательство. К тому же я не понимала своей роли, потому что врач всё делал сам.
Какое же это было счастье, когда мой босс перешёл в другую поликлинику, а меня поставили работать с Артуром!
– Я не о том, – не обратив внимания на мою похвалу, сказал Артур.
– Тогда я тебя не понимаю.
– Ты никогда не задумывалась, почему, например, одни люди вообще почти не болеют, а другие болеют постоянно? Почему одни умирают рано, а другие живут до ста лет? Почему порой опытный врач не может вылечить какое-то заболевание, а человек вдруг выздоравливает сам?
«…в том, чтобы заряжаться созидательной энергией, отдавать её бескорыстно людям и лечить их…лечить лишь своим намерением и состоянием».
Я сразу поняла, почему Артур об этом говорил. У него был один пациент, который к нему приходил с простудой каждый квартал в течение двух лет. Артур использовал все свои знания, чтобы помочь ему побороть болезнь: направлял к специалистам, назначал лекарства, профилактические процедуры, предлагал поехать в санаторий на море и прочее. Пациент, а это был молодой мужчина, бизнесмен, покорно следовал всем рекомендациям, не жалел денег ни на лекарства, ни на поездки на море.
Ничего не помогало, он всё равно возвращался раз в три месяца с тяжелейшей простудой. Потом через два года к нему приехала «скорая» и забрала труп. Вскрытие определило остановку сердца.
После этого случая Артур стал сомневаться в себе и в медицине. Ну, это действительно странный случай. Понимаете? Молодой часто болел простудой, а потом просто умер. А мы все, врачи, как в пыльную воду глядели! Жуть жуткая.
– Ты всё ругаешь себя из-за случая с Костиным? – спросила я.
– Костин лишь один из тех, кому не помогла медицина. А помогает ли она вообще? Я прихожу к выводу, что наши методики лишь гасят на некоторое время симптомы болезни, не убивая её саму. Сама болезнь и её причина живут гораздо глубже, и ни рентген, ни флюорография, ни МРТ не могут её показать.
– Ты хочешь сказать, что сомневаешься в науке, которую все изучают и применяют? Ты сомневаешься в своей профессии, которую так любишь?
