люди. Совсем одиноки, без семьи, без родных. Без любви. А я – я любила. Всех своих близких. Я была им нужна. А теперь… Теперь, когда есть Валерий. Семья. Я снова нужна. Только теперь – ему, мужу. Как странно все, как же все странно! И самое странное – что он выбрал меня. Такую… ну, если по-честному, совсем никакую. На меня никогда не смотрели мужчины. Ни разу я не поймала на себе чей-то взгляд – ну, из тех, что с мужским интересом. А вышло вот так!»
Звонок от сестры раздался в ночи. Они тут же проснулись и испуганно посмотрели друг на друга – ох уж эти ночные звонки. Никто не ждет от них ничего хорошего.
Спросонья Элла не сразу поняла, почему так громко и отчаянно кричит Эмма.
– Что-что? – переспрашивала она. – Повтори! Я не расслышала!
И Эмма снова кричала.
Потом стало ясно – беда! Эмма больна, и больна тем ужасным, самым кошмарным из всего, что только возможно. Онкология.
Операцию сделали, да. И курс химии она уже приняла. Но самое ужасное в том, что Эдик пьет, и пьет страшно. Напивается с раннего утра и к вечеру совсем сходит с ума – разбил комод, в крошку разбил диван. Сорвал бра и… даже говорить не хочу – ужасно и стыдно. Мочился на ковер в гостиной! Ты представляешь?
Ей, Эмме, совсем плохо – слабость такая, что передвигается она только в коляске… так она ее назвала. Медсестры и домработницы бегут от них на следующий день – боятся хозяина. Дом в разрухе, сад изломан и истоптан. В доме пахнет мочой. Она сама ничего не может – отдыхает только в госпитале на химии. А дом – не просто ад, а ад кромешный! «Ты меня поняла? – продолжала кричать она. – Я погибаю тут, Элла!»
– Господи, почему ты молчала? – бормотала Элла, холодея от ужаса. – Почему? Я бы приехала к тебе, помогла… Ну, и он, Эдик, возможно, постеснялся бы… Ну, хотя бы при мне?
– Какое – приехала? Ты что, идиотка? Он совсем чокнулся. Родную дочь не пустил! Даже во двор не пустил, не то что домой. А уж тебя бы – тем более. Он сумасшедший, ты понимаешь? Он пил всегда, а после моей болезни сорвался совсем.
– Господи, а что делать? Что делать Эмка? Тебя же надо спасать? А полиция? – вдруг осенило ее. – Полиция не может помочь? Пусть отправит его в госпиталь или куда там у вас…
– Он не такой дурак, как ты думаешь! – желчно рассмеялась Эмма. – Он меня шантажирует. Говорит, что не оплатит страховку. А без нее я тут же загнусь. Понимаешь? Деньги все у него. У меня на счету копейки. Да, я все тратила. Да! Но я же не знала, как все повернется!
– А делать-то что? – спросила Элла. – Что мне надо делать?
– Спаси меня, Элка! – всхлипнула Эмма. – Я еду домой.
Муж смотрел на нее внимательно, сдвинув брови.
– Что там? – коротко спросил он.
– Эмку надо спасать, – так же коротко ответила Элла. – Причем срочно. Ты слышишь?
Муж молча кивнул.
Эмму встречали через неделю – на Ленинградском. Проводник выкатил маленькую, очень компактную инвалидную коляску, в которой сидела сухонькая, сморщенная старушка.
– Эмка! –
