они с Олив прошли за офицерами, и Олив помогла Зои сесть в полицейскую машину. Улица казалась странно притихшей. В глубине души Зои знала, что ей следует известить близких о том, что произошло, и, пока автомобиль медленно катил в сторону больницы, набрала знакомый номер. Джейн первая в списке. Ее лучшая подруга.
– Эй! – Джейн ответила после первого гудка. Ее голос, беспечный и жизнерадостный, звучал настолько неуместно, что Зои судорожно вздохнула. – Зо, что случилось?
– Эд… – прохрипела Зои, давясь словами. – Это Эд. Он… Произошел несчастный случай, и… – Она не смогла закончить. Она больше не могла вымолвить ни слова. Впрочем, ей и не нужно было.
– Твою мать, Зо! Ты где? Я еду.
– «Роял фри». – Голос Зои походил на шелест.
– Все, я уже в пути.
Зои закончила разговор как раз в тот момент, когда они подъехали к больнице. Все, звонить кому-то еще больше нет времени. Солнце спряталось за коричневым кирпичным зданием, его силуэт кажется каким-то странно готическим, особенно на фоне ярко-голубого неба. Зои вылезла из автомобиля. Ноги подкашивались, она оступилась, и женщина-офицер – жаль, что Зои не запомнила ее имени, – подхватила ее под руку. Женщины вместе направились к дверям, и, когда они закрылись за Зои, ей показалось, будто она попала в ад.
Ее подвели к ряду стульев в маленькой комнатке, затерянной в недрах больницы. Зои смотрела невидящими глазами на развешенные на стене постеры с предложением помощи при тяжелых утратах и депрессии, читала слова, но не понимала их сути. Попытки выбросить все мысли из головы обессилили ее. Затем, услышав знакомый голос, она подняла глаза – перед ней была Джейн. Джейн стремительно пересекла комнату, и вот они уже крепко обнимают друг друга, а Зои рыдает: судорожно дергаясь и отчаянно всхлипывая так, что кажется, вот-вот разорвется сердце.
– Он… Он умер, – давясь соплями и слезами, сказала она.
– Ох, Зои, Зои, Зои. – Джейн твердой рукой поглаживала любимую подругу по спине.
Они стояли обнявшись, пока рыдания Зои не стихли, а потом сели, не разнимая рук.
– Я так ужасно обошлась с ним сегодня утром, – отдышавшись, сказала Зои. – Ему было противно на меня смотреть. Джейн, он меня ненавидел.
– Зои, Эд не мог тебя ненавидеть. Ведь он тебя обожал и знал, что ты его любишь. Я тебя умоляю, выброси подобные мысли из головы.
– Но я на него злилась, а он не сделал ничего плохого. Я даже не попрощалась с ним, и вот теперь его не стало, а я уже не смогу сказать ему, как сильно его люблю. Слишком поздно. И что, черт возьми, мне теперь делать?!
Но Джейн не успела ответить, так как пришел доктор и их провели туда, где лежал Эд, – идентифицировать тело. Зои, точно во сне, слушала, как врач объяснял, что Эда сбил автобус, что у него не было ни единого шанса, что он умер еще по дороге в больницу. Слова «обширная травма мозга» и «мы ничего не могли сделать» не задерживаются у Зои в голове, ведь ей была непереносима сама мысль о том, что Эд страдал и мучился от боли. Все, о чем она могла думать, –
