Моя идеология – из моего сердца
Мои годы в университете в этой книге и последующих (если будет нужно) я – если и стану – затрону вскользь. Почему: кто бы чего ни говорил, но университет должен был стать манифестом личности, а не психбольницей, где все твои убеждения и идеалы берут в смирительную рубашку однобокой трактовки литературы, – чаще всего бездарной, где узколобый национализм и псеводомораль преподавателей преподносятся фразами – цитирую: «Ты не должен говорить, что ты – русский», «Горький отразил крестьянство с его вечным хамством», «Никому не говори о Боге», ««Заратустра» не похож на Библию», «Творчество нельзя объективно оценивать» и многое другое. Я был тогда ещё дитём, но уже понимал, что мне навязывают что-то, чему не дают название, но к чему я обязан прийти, – это похоже на работу, где тебя сначала ограничивают во времени на личную жизнь, затем запрещают говорить, что ты думаешь – дабы не внести разлад в коллектив и в конце концов из тебя творят раба чужих мыслей, чужих идей и мнимых подвигов на благо предприятия, где ключевое звено даже не ты, а твои время и силы, – в том числе и сердечные. Оказавших в этой социальной психбольнице, у тебя пропадает голос, формируются комплексы и опускаются руки; ты понимаешь, что твои лучшие годы идут не на твое развитие, как личности, а на достижение чьего-то превосходства в мире над всеми, кто рождался, родился и будет рождён, поэтому моё повествование продолжится в русле моей истории – из глубины моего сердца.
1
Мы познакомились с Лой
На журналистике злой,
Где говорили о силе
Преподаватели «синие».
Где говорили о лире,
Но забывали о мире,
Где говорили о том,
Как заживём мы потом.
Первый рассказ о любви –
Первые губы твои.
2
Странная радость –
Сидеть с тобой рядом.
Молчание сада.
Ночь.
Автострада.
Странная радость –
Одним оставаться.
Неба громада.
Забытая станция.
Странная радость –
Не чувствовать время.
Неба громада –
Небесные сени.
Ночь.
Автострада.
3. У искусственного озера
В белом озере тонут плечи
Алюминиевых быстрых лодок.
Ты спокойна, как этот вечер,
Ты прекрасна, как наши годы.
И в тебе – понимаю, вижу –
Всё бурлит, всё – как пламя – огненно;
Я надеюсь, никто не выжил,
Кем была до меня наполнена.
От плечей алюминиевых лодок
На воде серебрятся кольца.
Для тебя я, как небо, кроток, –
Доверяй мне, люби, не бойся.
Знаю, косы путей запутает
И судьба, и печали золото,
И окажутся встречи – минутами,
Станут волосы белым холодом.
И на землю ногою слабою
Ты
