с него толк? Ключи, пропуск на работу, бумажник с мелочью… а это что?
Пальцы натыкаются на маленький кулечек, свернутый из старой газеты.
Мое лицо расплывается в улыбке. Слава Дракуле, Темный Повелитель не оставил меня! Сначала фарш, потом кулек… да кто после этого скажет, что Ада нет? Налицо явная помощь темных сил. Пожертвую в пятницу на алтаре мышь… или даже кило филе. Почему я не вспомнил об этом в самом начале? Ах да, их же двое… все равно бы не сработало. Я разрываю газету, сжимая в кулаке горсть подсолнухов. Ношу их с собой уже лет двадцать, слоем пыли покрылись: на случай, если у дома встретится шатун – редкий вампир, не спящий днем, – и попробует ограбить припозднившегося менеджера.
…Амелин так и не понял, отчего голова японца, парящая у телеграфных проводов, вдруг камнем упала вниз – словно коршун, увидевший добычу…
…Шамаш осторожно почесал бледный нос. Плохая привычка. Когда жажда становилась невыносимой, он ощущал зуд во всех частях тела. Часами бы терся спиной о косяк, словно шелудивый пес. В голову отдавала слабая боль, царедворца одолевала сонливость: сквозь уши, назойливо шелестя, пролетали голоса придворных. Еще бы, отличная акустика – тронный зал с тремя арочными входами легко вместил бы пятьсот человек. Согласно капризу самого первого царя династии, он был отделан в том же стиле, что и Главные Врата, гордость Города Дракона. Нежно-голубая краска, золотые кирпичи, силуэты грозных львов, вытравленные на стенах иноземными мастерами. Потолок держат колонны-изваяния в виде финиковых пальм, чьи стволы от корней до кроны украшены затейливой глазурью. Придворные, согнув ноги в коленях, сидят на полу – мебели в присутствии избранника богов мелкой сошке не положено. Трон Дракона испокон веков располагался не у стены, как у сопредельных народов, а в центре комнаты, у одной из трех сводчатых арок; к нему вели красные ковровые дорожки, смыкаясь в центре крестом; справа и слева искрились водой нефритовые чаши фонтанов. Сооружение излишне громоздкое, даже безвкусное – но как же иначе подчеркнуть мощь и величие царя, которому суждено владеть половиной мира? Огромный дракон из золота (олицетворение огнедышащего бога – мрачного идола с четырьмя ртами и таким же количеством ушей), между чешуек прорублено овальное сиденье – прямо в груди. Человек на троне (чье безволосое, лоснящееся тело было завернуто в пурпурную ткань с голубой оторочкой) перебирал кольца ухоженной бороды: каждое утро ее старательно завивал пленный сын фараона Псамметиха. Волосы на лице столь густо пропитались благовонным маслом, что бороду уже можно было выжимать: тяжелые капли ладана то и дело падали на одежду, расплываясь темными пятнами. Черные глаза сверлили Шамаша насквозь, и царедворец почувствовал, как сердце сползает куда-то в область ягодиц. Царь согнул палец, Шамаш поднялся с пола: его ноги сделались мягкими, распаренными, словно от горячей воды. Ниже левой щеки правителя, на участке шеи, не тронутом бородой, пульсировала синяя жилка. Царедворец с трудом заставил себя отвести глаза.
