для успешного осуществления этих основных обязанностей монарха он должен, по мысли Феофана, иметь абсолютную власть, а именно: «власть законодательную крайне действительную, крайный суд износящую… а самую ни каковым же законом не подлежащую». Попытки обосновать обязанности монарха и достаточно точно сформулировать пределы, точнее, беспредельность его власти – результат новых веяний, которые коснулись политической культуры России в конце XVII – начале XVIII века.
Мысли Феофана о «службе» и власти монарха не были оригинальными, они стали производными идей, которыми жила правовая и философская мысль Западной Европы того времени. Именно об этом и следует несколько подробнее сказать. Из многих привычных символов Петровской эпохи нужно особо выделить корабль под парусами со шкипером на мостике – сразу вспоминается Пушкин:
Сей шкипер был тот шкипер славный.
Кем наша двигнулась земля,
Кто придал мощно бег державный
Рулю родного корабля.
Почему корабль? Думаю, что и для Петра это тоже было не только транспортное средство для перевозки грузов по водной поверхности. Корабль – вечная любовь Петра – был для него символом организованной, рассчитанной до дюйма структуры, материальным воплощением человеческой мысли, сложного движения по воле разумного человека. Более того, корабль для Петра – своеобразная модель идеального общества, лучшая форма организации, опирающейся на знание законов природы в извечной борьбе человека со слепой стихией.
За этим символом целый пласт культуры, мир интеллектуальных ценностей эпохи рационализма, европейского XVII века, преемника Возрождения века XVI и предшественника Просвещения XVIII века. Плеяда выдающихся мыслителей оформила круг идей, создала атмосферу, которой дышали поэты, художники, ученые, государственные деятели. Среди властителей умов – Бэкон, Спиноза, Локк, Гассенди, Гоббс, Лейбниц. Эти идеи стали активно проникать в Россию вместе с реформами Петра, и имена великих философов века рационализма не были чужды русскому уху.
Что же это за идеи? Упрощая, можно выделить несколько наиболее важных. Человек XVII века, как никогда раньше, ощутил силу опытного знания, в котором увидел средство достижения господства над природой. В этой борьбе особое место отводилось организации человеческого общества, конкретнее – государству. Оно мыслилось как установление, возникшее по воле свободных людей, заключивших, ради собственной безопасности, договор, по которому они передавали свои права государству. Государство, таким образом, оказывалось чисто человеческим установлением, человек мог его совершенствовать в зависимости от общих целей, которые он ставил перед собой. Государство, считал Гоббс, строят как дом (как корабль, добавим мы, следуя заданному образу). Эту мысль часто повторяли в разных вариантах, ибо она была оружием, вытеснявшим средневековую идею неизменности и богоданности государственных
