версии, приведенной в «Еврейском остроумии» Симона Полака):
Мистер Голдстейн возвращается поездом из Нью-Йорка в Гленс Фолс, небольшой городок на севере штата Нью-Йорк. Рядом с ним в вагоне сидит незнакомый молодой человек. Поскольку дорога длинная, Голдстейн завел разговор со своим молодым соседом. Оказалось, что того зовут Алан Левин и он тоже направляется в Гленс Фолс.
– Вы туда едете по делам? – спросил Голдстейн.
– Нет, просто дружеский визит.
– У вас там живут родственники?
– Нет.
– Вы женаты?
– Нет, не женат.
Голдстейн подумал про себя: «Он едет в Гленс Фолс, не женат, не по делам, и у него там нет родственников. Тогда зачем он туда едет? Очевидно, встретиться с девушкой или, что более вероятно, с ее семьей. Вполне возможно, чтобы определиться с их помолвкой. Но кто она? В Гленс Фолс, помимо моей, есть только три еврейских семьи – Ресники, Фелдстейны и Коэны.
Ресники отпадают, поскольку у них только сыновья. У Фелдстейнов две дочери, но одна из них уже замужем, а другая уехала на год учиться в Европу. Должно быть, это Коэны. У них три дочери: Марша, Шейла и Рахель. Марша уже замужем. Шейла очень толста и непривлекательна для столь симпатичного молодого человека. Остается Рахель. Конечно же, это Рахель! Замечательная девушка!»
С этой мыслью Голдстейн нарушает молчание и улыбается незнакомцу:
– Ну что ж, могу поздравить вас с предстоящей женитьбой на Рахель Коэн.
– Ээ… мм… но, – заикается молодой человек, – мы никому об этом не говорили. Как вы узнали?
– Ну дак это же очевидно, – отвечает Голдстейн.
Притом что в истории показан достаточно тонкий процесс рассуждений, раввины Талмуда могут не понять, что это должно быть смешно. В конечном итоге некоторые отрывки из Талмуда могут убедить любого, что Шерлок Холмс был либо евреем, либо провел по меньшей мере несколько лет в ешиве. Можно легко представить себе молодого Холмса, углубленно обдумывающего следующее событие из Талмуда:
Как-то раз два еврея попали в плен на горе Кармель (в Палестине. – Примеч. пер.). Поскольку тот, кто их захватил, шел сзади, один из пленников сказал другому:
– Верблюд, который идет перед нами по дороге, слеп на один глаз и несет два бурдюка, один – с вином, а другой – с маслом. Один из погонщиков верблюдов еврей, а другой – язычник. Услышав разговор, их конвоир спросил:
– Откуда ты это знаешь? На что ему сказали:
– По траве, которая объедена только с одной стороны дороги – с той, на которую верблюд зряч, а с другой стороны трава не тронута. Очевидно и то, что у верблюда две поклажи, одна – с вином, а другая – с растительным маслом: капли вина впитываются [землей, и она остается влажной], а капли масла остаются на поверхности, и их заметно. Также очевиден и тот факт, что один из погонщиков еврей, а другой – нет, поскольку еврей отходит от дороги, чтобы справить
