смыл туманов грезы,Теплу и неге места нету…
Рябины гроздь – узоры ниткой,
Цепочка лета разорвалась,
А на асфальте след улитки,
Как подпись осени осталась….
Концерт
Ей удалось купить билет в концертный зал, новый, чудесный концертный зал, построенный по всем законам отличного звучания. Концерт был классический, а музыка – русской. Или – бывает ли классическая музыка русской, немецкой, австрийской? Это ведь звуки, которые пришли в голову людям, и они их записали на бумагу. Бывает ли музыка классическая или национальная? Бывают ли звуки классические или русские? Какие они, эти русские звуки?
Дирижер должен был быть известный Темирканов, умеющий собрать звуки всех инструментов в один, гармонический хор звуков. Но он не приехал. Он был тем магнитом, который притянул всех этих людей в новый концертный зал. Он вытянул их из их повседневной рутины повторения, их «дня сурка», и заставил проехать через весь город на этот концерт. Люди собрались, но его, магнита, Темирканова, там не было.
Вместо него пришла маленькая американка, для которой этот концерт был одним из первых в жизни, да еще с таким замечательным профессиональным оркестром. Она немного боялась, но душе радовалась возможности, появившейся в её жизни случайно. Она смело вошла на подиум перед оркестром и уверенно постучала дирижерской палочкой по пюпитру.
«Поехали!» И оркестр заиграл ноты, которые когда-то появились в голове одного русского, уехавшего из коммунистической России. Каждый музыкант смотрел в свои ноты и играл их на своем инструменте, а она, маленькая американка, пыталась объединить все голоса в единый поток звуков. И у неё это неплохо получалось.
Моя героиня сидела на последнем в ряду стуле около прохода, так она не чувствовала себя хорошо в присутствии еще полтысячи людей, сидевших в зале. Она мирилась с их присутствием, но оставляла за собой право незаметно сбежать – нет, не от музыки, которую она любила, а от этой дышащей, сопящей, кашляющей и пахнущей толпы, называемой публикой.
У неё был только один сосед – справа, но уже через десять минут после начала концерта моя героиня поняла, что мужчина не мылся по крайней мере дней пять, и от его немытых волос несло человеческим салом. Запах был дурным и стойким, и вызывал у неё тошноту, а тот еще наклонил тело в её сторону, оперевшись рукой на поручень кресла.
В тот момент музыка для неё исчезла, превратившись в набор звуков. Мелодия распалась на части под натиском сального запаха. Волшебство превратилось в муку. Уйти ей казалось некультурным, и она сидела, страдая и скорчившись, отстраняясь от запаха справа. Но тут до неё долетел запах из соседнего ряда. Видно, воздушная система охлаждения в зале перемешала запахи, распределяя их среди зрителей. Запахло потом, немытыми джинсами и нестиранными носками. Эта какофония запахов перемешалась с дезодорантами,
