и, обманув бдительность охранников, пришла прямо в кабинет нового знакомого. На его удивленный вопрос она сказала со смехом, что как фотокорреспондент она привыкла видеться с нужными ей людьми, не взирая на разные не нужные ей правила и заслоны. После этой встречи Шарон согласилась подняться в квартиру Антонио. Назавтра, проснувшись и оглядевшись вокруг, она нашла квартирку миленькой и обустроенной со вкусом, а ее хозяина – очаровательным и очень красивым. Это было уже ее третье задание, где ей было необходимо по-женски очаровывать мужчину, но впервые она почувствовала какие-то угрызения совести. Между тем Антонио принес в постель кофе, тщательно приготовленный для нее, и углубился в свежие газеты, доставленные дежурным привратником. Было 22 октября 1968 г. Его внимание привлекла статья, в которой описывалось, как за год до этого египетский торпедоносец с помощью советской ракеты потопил израильский флагманский корабль «Эйлат», при этом погибло 60 человек.
– Возмутительно! – вскричал он и показал статью Шарон. Шарон возразила, что не понимает возмущения Антонио, что они всегда убивают друг друга.
– Мне не слишком симпатичны евреи, – продолжал он. – Их много в нашей области, они все думают, что знают больше других. Но я возмущен несправедливостью, расовой несправедливостью. Я прихожу в ярость, когда вижу, что к людям плохо относятся по причине их определенной расовой или религиозной принадлежности. Мне не нравится, как с черными обращаются в Южной Африке, как поступал Гитлер с евреями, как десятки миллионов арабов и их советские покровители всей своей мощью угрожают маленькому Израилю.
Затем он рассказал ей, как по-другому начал смотреть на Израиль после Шестидневной войны, как проникся симпатией к израильтянам после их блестящей победы, как решил побольше узнать об этой стране, начал читать книги о катастрофе европейского еврейства, о сионизме, о создании государства Израиль. Когда в помещениях здания Евратома заходили разговоры о евреях и Израиле, Бордини никогда не скрывал, на чьей он стороне. (Именно поэтому Бордини и попал в поле зрения израильской разведки, когда ей понадобился «свой» человек в Евратоме, о чем он, разумеется, не знал.) Шарон внимательно выслушала все, что сказал Антонио, и призналась, что и сама симпатизирует Израилю, хотя она и американка. Затем она пошла в атаку: «Ты ведь не только можешь симпатизировать им, но и помочь. Насколько мне известно, ты занимаешься перевозкой ядерных материалов в Европу и по Европе. Я думаю, что если бы ты выдал им информацию он этом, они бы хорошо тебе заплатили…» Сделав паузу, она закончила: «Я уверена, что они знают, как этой информацией распорядиться».
Антонио напрягся и подозрительно посмотрел на свою подругу. Шарон засмеялась и сказала, что она играет в шпионку. На этом разговор об израильтянах и евреях был закончен.
Однако роман продолжался. Вскоре он понял, что она для него больше чем случайный роман, больше чем обычный фотокорреспондент. Она
