молодежи, построят церковь, то как мы будем воспитывать наших детей? Это – недопустимо! – поддерживая предыдущего выступающего, сокрушалась всеми уважаемая коллега.
Выступали многие. Что удивительно, на трибуну поднимались даже те люди, которые вполне моли бы промолчать. Правда, были и защитники – две хрупкие женщины. Одна из них, мать-одиночка, воспитывающая двух дошкольников, негромко сказала:
– Моя мама, пожилая женщина, тоже хотела бы молиться в храме… Что в этом плохого? Сама я не пойду в храм, а ей хочется. Почему же нужно запрещать строительство?
И хотя на защитниц стали кричать, они не отступили, тихо сев на свои места.
Закончив собрание, директор подошёл к Ивану Васильевичу.
– На демонстрацию не приходите, я не могу подпускать Вас к детям! Третьего мая подойдите часов в десять ко мне в кабинет, будем решать вопрос! – прошипел он с нескрываемым презрением.
Словно оглушенный, на ватных ногах Иван Васильевич с трудом дошёл до своего дома, зашёл в квартиру и в изнеможении упал в кресло. Затем, превозмогая тошноту и слабость, встал и наглухо закрыл все окна, чтобы ничто не мешало ему предаваться тягостным раздумьям. «Господи, – почти беззвучно шептал сухими губами Иван Васильевич, – забери меня к Себе на Небо, я больше не могу!»
Вдруг тишину разорвал резкий звонок в дверь. Приоткрыв дверь, Иван Васильевич увидел взволнованного пастора Михаила. Едва переступив порог, тот сообщил:
– Меня к тебе прислал Господь. Я все знаю про собрание, родственница одной из наших сестер с восхищением рассказала о твоём мужественном поступке.
Иван Васильевич вяло улыбнулся и произнёс без особого энтузиазма:
– Проходи, Михаил, в комнату. Честно говоря, я сейчас не расположен принимать гостей.
Пастор стремительно зашёл в комнату, сел на краешек стула и посмотрел на Ивана с жалостью, как смотрят на тяжелобольных людей, которые отказываются принимать лечение.
– Я знаю, в каком ты сейчас состоянии, – произнёс Михаил тихо. – Ты молился и просил Господа забрать тебя на Небо?
От неожиданности Иван весь замер:
– Тебе открыл Господь? Что ж, нет смысла скрывать… Я больше не могу… У меня нет сил бороться. Да, в молитве я просил Бога забрать меня отсюда.
– Бог услышал твою молитву, – мрачно сказал пастор. – Послезавтра рано утром ты уйдёшь на Небо! С этим откровением я к тебе и пришёл.
Иван испугался, вскочил с дивана и стал расхаживать по комнате.
– Так быстро?
– А чего тянуть, – вызывающе спросил Михаил. – Простишься с родственниками и – вперёд!
– Ты на меня сердишься? За что? – от Ивана не ускользнула интонация, с которой пастор произнёс последнюю фразу.
– Мне невыносимо жаль тебя! Это я, твой пастор, виноват в твоей духовной беспомощности! – с горечью сказал Михаил.
– Ты пришел меня укорять? –
