дой операции издавала громкий звон колокольчиков.
Кэлворт выпил следующую порцию и заказал новую. Бармен пододвинул ему очередной стакан и сгреб деньги. Кэлворт тем временем не отрывал глаз от гитариста. Кассовый аппарат продолжал вызванивать свои трели, и каждый раз при этом гитарист болезненно передергивался.
«В один прекрасный вечер, – думал Кэлворт, – он наконец-то не выдержит, схватит в охапку свою гитару и выскочит из этого бара на улицу, к долгожданной свободе».
Возвратился бармен и принес сдачу. Дежурно улыбнувшись Кэлворту, он произнес:
– Слишком долгая ночь, не правда ли?
Ночью время действительно тянется долго, и Кэлворт с удивлением обнаружил, что потерял счет дням… То ли пять недель и два дня прошло, то ли шесть с лишним недель. По идее, сегодня среда, а Грейс ушла в понедельник, но вот пять или шесть недель назад?..
Музыканты окончательно потеряли всякий интерес к своему делу, но тем не менее гитарист, прижав к груди инструмент, обращался к посетителям с просьбой делать заказы. Его усталый взгляд встретился со взглядом Кэлворта. Тот привстал со стула и пьяно просалютовал бокалом в направлении гитариста: «Ваше здоровье!»
– Скажите, вы знаете песню «С той поры, как Грейс ушла»?
Гитарист неуверенно улыбнулся:
– А как она называется?
– Не знаю, помню только припев: «Бесконечная ночь прошла с той поры, как Грейс ушла».
Гитарист повернул к кларнетисту:
– Ты когда-нибудь слышал эту вещь?
Тот отрицательно покачал головой.
– А ты, Джо? – обратился он к аккордеонисту.
– Странно, – пробормотал Кэлворт. – В свое время это была очень известная песня.
Аккордеонист пожал плечами, и Кэлворт услышал, как тот сказал гитаристу:
– Сможем изобразить что-нибудь с припевом «С той поры, как Грейс ушла»?
– Давайте лучше сыграем «Молли».
Аккордеонист мягко развел мехи своего инструмента, а кларнетист завел какую-то мелодию. Гитарист улыбнулся Кэлворту, взял первый аккорд и отвернулся к своим партнерам.
Кэлворт прикончил очередную порцию виски. Конечно, мелодия была совсем другая, но что толку им об этом говорить. Пусть себе поют о Молли. Девушки с таким именем у него никогда не было. А Грейс – так звали его жену.
«А все-таки интересно, – размышлял он, – где она сейчас и чем занимается».
Хотя ему и так все было известно. Она просто разлюбила его и, уложив два новеньких чемодана из свиной кожи, укатила куда-то с этим парнем, Бэнни Фэрисом. Тоже мне, влюбленная парочка, – просто смешно!
– Налей еще одну, приятель, чтобы эта ночь не казалась такой длинной.
Понимающе кивнув, бармен откупорил новую бутылку.
– До рассвета осталось меньше часа, – он повел плечом в сторону часов, висевших над баром.
– Ну уж нет, – пьяно возразил Кэлворт, – ночь еще только началась.
Впрочем, какая из бесконечной череды ночей, сменявших друг друга с момента ухода Грейс, тянется сегодня, он уже не соображал. Кэлворт замотал головой, пытаясь стряхнуть надвигающееся опьянение и вспомнить, каким образом его занесло в эту дыру….
Ночной Нью-Йорк потонул в тишине. Вдруг из темноты улицы, взвизгнув тормозами, выскочила машина. Кэлворт метнулся к тротуару. На углу, в мягком желтоватом свете уличного фонаря, машина остановилась. Красноватый отблеск светофора высветил в салоне лица двух полицейских.
Кэлворт облегченно вздохнул и, сделав несколько шагов, подошел к опущенному стеклу. Мотор лениво урчал на низких оборотах. Один из находившихся в машине копов, повернув голову, с любопытством оглядел его с головы до ног.
– Офицер, – произнес Кэлворт, – за мной гонится какой-то тип. Только что он был поблизости, но теперь затаился где-то в темноте, увидев вашу машину.
Полицейский немного отодвинулся, приглушив радио, затем снова выпрямился на сиденье.
– Так что вы там сказали? – обратился он к Кэлворту.
– Меня только что преследовал какой-то тип.
– Где именно?
Не оборачиваясь, Кэлворт указал рукой в сторону улицы:
– Там, на Лесингтон-стрит. Пару минут назад он разглядывал витрину вон того большого магазина. Одет в светло-серое пальто с поднятым воротником. Он без шляпы, с короткой стрижкой.
Полицейский выглянул из окна в направлении вытянутой руки Кэлворта. Не увидев ничего подозрительного в темноте
