себя сесть.
– Тебе письмо, Джек. Надеюсь, это то, чего ты хочешь. Мне пора. Увидимся за обедом.
Я взял пухлый конверт.
– Спасибо… желаю спокойного утра на работе. – Больше я ничего не смог выдавить из себя.
– Утро будет обычное.
Я лежал неподвижно, пока не захлопнулась входная дверь, потом вскрыл конверт. В нем лежали билет в салон первого класса до Парадиз-Сити, пятьсот долларов наличными и короткая записка: «Встречаю твой самолет. Берни».
Я взглянул на деньги. Проверил авиабилет. Пятнадцать тысяч в год! Хоть у меня раскалывалась голова и воротило с души, я рубанул кулаком воздух и издал победный клич!
В роскошном зале аэропорта Парадиз-Сити я заметил его первым. Он по-прежнему выделялся долговязой поджарой фигурой, однако в чем-то и переменился.
Тут он увидел меня, и на его лице заиграла улыбка. Не та широкая, дружеская улыбка, которой одаривал меня во Вьетнаме. Это была циничная улыбка разочарованного человека, но все же – улыбка.
– Привет, Джек!
Мы обменялись рукопожатиями. Ладонь его оказалась горячей и потной, такой потной, что я украдкой вытер руку о брюки.
– Здравствуйте, полковник! Давненько мы с вами…
– Да уж. – Он оглядел меня. – Джек, хватит величать меня полковником. Зови меня Берни. Ты отлично выглядишь.
– Вы – тоже.
Его серые глаза ощупали меня.
– Приятно слышать. Ну, пошли. Будем выбираться отсюда.
Мы пересекли людный зал и вышли на солнцепек. По дороге я пригляделся к полковнику. Он был в темно-синей рубашке навыпуск, белых хлопчатобумажных брюках и дорогих летних туфлях. Я, в своих стоптанных башмаках и легком коричневом костюме в полоску, выглядел рядом с ним оборванцем.
В тени стоял «ягуар». Он сел за руль, а я бросил сумку на заднее сиденье и пристроился рядом с ним.
– Знатная машинка.
– Да, нормальная. – Он покосился на меня. – Не моя – шефа.
Он выехал на шоссе. В эту пору – десять часов утра – машин было мало.
– Что поделываешь после армии? – спросил полковник, обгоняя грузовик, груженный ящиками с апельсинами.
– Ничего. Обвыкаюсь на гражданке. Живу со своим стариком. Трачу армейские денежки. Они уже на исходе. Вовремя вы объявились. На следующей неделе я собирался писать в «Локхид» с просьбой подыскать мне место.
– А что, неохота туда возвращаться?
– Неохота, но есть-то надо.
Олсон кивнул:
– Это верно… есть всем надо.
– Ну, судя по вашему виду, вы себе не отказываете ни в еде, ни в чем другом.
– Да-да.
Он свернул с шоссе на проселок, ведущий к морю. Ярдов через сто мы подъехали к деревянному кафе с верандой, откуда открывался вид на обширный
