вот что, любезный, – обратился он к колдуну, – отвори-ка ворота. Мой человек лошадей на место у тебя поставит. Корму им дай.
– Дадим, дадим, – ответил Батогин. – Сами-то вы, барин, в горницу пожалуйте.
– Прежде чем в избу звать, собаку от крыльца отведи. Видишь, бросается.
Колдун цыкнул на собаку и оттянул ее от крыльца.
– Пожалуйте, барин. Я вас с самого вечера жду, – продолжал колдун нежным тоном, который так не шел к его угрюмой фигуре. – Сейчас к вам приду.
– Маскаев! – крикнул Сухоруков доезжачему. – Ты пока побудешь с лошадьми. Я тебя позову.
Сухоруков вошел в избу. Осмотревшись, он сел на лавку. Изба освещалась лучиной, воткнутой в рогульку, укрепленную на печке. Лучина горела, мерцая, и трещала, давая копоть. В избе было неприветливо и пусто. Стены были закопчены, и кроме длинных лавок, небольшого стола в углу, да неуклюжей печи рядом с входной дверью, ничего не было.
Немного погодя вошел в избу и колдун. Он плотно притворил за собой дверь.
– С самого вечера вас, барин, ждал, – заговорил Батогин тем же сладким, мягким тоном, что и при встрече. – Уж это Никитка за вас больно просил. Что ж! Мы, значит, постараемся…
– Постараешься – награждение получишь, – благосклонно произнес Василий Алексеевич. – Сухоруковы мужиков не обманывают.
– Денег мы не берем, – угрюмо отрезал колдун. Сухоруков с удивлением посмотрел на колдуна.
– Денег мы не берем, барин, – продолжал колдун. – Мы, значит, из чести… И, окромя того, я на нее зол… Она про меня дурную молву распускает. Посмотрю теперь, как она завертится, когда деньги у нее вынут.
– Это хорошо, Батогин. Ты мне нравишься.
– А кто у вас к ней… забираться будет? – спросил вдруг колдун. – Кто деньги-то будет красть? – приступил он к делу довольно бесцеремонно. – Вы сами или этот, что ли, что с вами приехал?
Сухорукова покоробило, но он сдержался и ответил:
– Думаю доезжачему поручить. Маскаев здешние места знает. В ее усадьбе бывал и малый лихой.
– Пособим, пособим, – сочувственно продолжал колдун. – Очень даже хочу вам, барин, пособить. И знаем мы хорошо, где деньги у нее лежат. Лежат они в спальной, в киоте за образами. Там у нее железная небольшая шкатунка спрятана… устюгской работы… Замок у шкатунки со звоном… В ней и ассигнации и деньги… Прямо бери ее целиком, и ломать не надо… И окошко в спальной от земли не высоко… в сад выходит. И собак в саду нет. Надо, значит, забраться от реки прямо в сад…
– Спит-то она одна? – решился, наконец, спросить Сухоруков.
– Одна спит, – отвечал колдун, махнув рукой. – Правда, старухи там у нее две рядом в комнате, да они не услышат…
– Это все хорошо… А вот что ты мне скажи, – многозначительно проговорил Василий Алексеевич, – ты на нее сон крепкий отсюда навести можешь?
Батогин молчал.
– Ты мне серьезно ответь, – продолжал Василий Алексеевич. –
