навалили без всякого разбора ему в трюм. И кладовщики, конечно, обжулили его рублей на шестьсот. Вольнов даже не ругался. Он тихо сидел на ящике с мылом и время от времени повторял:
– Ищи, боцман, резиновые сапоги!.. Ищи, боцманмат, рукавицы!.. Вперед на запад. Боб!.. Не могли же они меня так надуть… Я, конечно, хреновый интендант, но…
Боцман деловито сопел и копал в разных углах трюма шурфы.
«Он похож на собаку, – думал Вольнов. – Только совсем другую, нежели Айк. На коротконогую собаку с длинными ушами. Есть такие лохматые добродушные собаки, которых можно за хвост таскать сколько душе угодно. Они обожают выкапывать мышей из нор… Они упрямы и честны, но малость незадачливы. А вообще он славный парень…»
– Боб, – сказал Вольнов. – Хватит искать. Давай-ка вылезем и покурим.
Боцман сразу же перестал рыться в груде спасательных кругов, вытер со лба пот и сказал:
– И вот здесь, в этом трюме, когда-нибудь будет биться рыба, да?
– Да, – сказал Вольнов, – обязательно.
Они вылезли на палубу сейнера, и Айк облобызал им сапоги.
Вечерело. Небо вспухло и посерело. Пахло сыростью, и это было приятно после духоты трюма. Вдоль причалов судостроительной верфи покачивались десятки других таких же маленьких сейнеров. Похожих друг на друга, как бывают похожи только близнецы. Скрытый мысами Петрозаводск ничем не выказывал своего присутствия. На востоке, над Онежским озером, повисла мутная завеса дождя. Завеса приближалась. Перед ней спешил ветер, рябил воду. Из трубы лесопильной фабрики дым шел вниз, а не вверх и окутывал хилые елки на холмах. С другой стороны причала, у входа в ковш судоверфи, торчали из воды останки деревянной баржи, похожие на старинную варяжскую ладью.
– Наши идут, товарищ капитан, – сказал боцман.
По причалу шли трое матросов с мешками на плечах. Позади них катился механик. Он нес какие-то шланги. А матросы тащили продукты. И все они торопились, поглядывая в сторону озера, в сторону приближающегося дождя.
– Называй меня Глебом Ивановичем, – сказал Вольнов. – И закрывай трюм. Намочит сейчас все дождем.
– Есть, Глеб Иванович, – послушно сказал боцман.
– Сосиски, сардельки, печенки и маленькие собачонки, – сказал Вольнов без улыбки. И боцман, и матросы были еще очень молоды. Они всего второй раз собирались идти в море. Они были курсантами средней мореходки, должны были набирать плавательный ценз и практиковаться на этом перегоне. И вот с ними предстояло идти через всю Арктику на Камчатку.
– Вы думаете, они сосиски и сардельки получали? – спросил боцман с наивной радостью.
Теперь Вольнов засмеялся.
– Сплошь печенки и маленькие собачонки, – повторил он. – Сплошь.
Боцман затягивал трюмный люк брезентом. Айк кусал его за штаны и мешал работать.
– Положи под брезент весло, – сказал Вольнов. – Тогда вода не будет скапливаться в провисе. Она будет скатываться, как с палатки. Все ясно?
– Ага, –
