анского сочинения по теории гражданства. Это эссе Т. Маршалла 1950 г. Другой только что вышел из-под пера российского автора Б. Капустина, который многим русским читателям известен больше, чем Т. Маршалл.
В начале своего эссе Т. Маршалл констатирует, что «выбор целей или идеалов лежит за пределами социальной науки, находясь в рамках социальной философии» (см. с. 146). Английский автор тем самым очерчивает границы собственного подхода и как будто приглашает авторов с другой – не социологической и не экономической подготовкой – заняться темами, которые социология и экономика оставляют вне поля зрения. Они касаются целей и идеалов. И образуют предмет социальной и политической философии.
Поскольку Б. Капустин – философ, его работа в некотором смысле подхватывает эстафету, – он начинает свое рассуждение там, где Т. Маршалл заканчивает.
Гражданство как полнота членства – Т. Маршалл
Т. Маршалл (1893-1981) для теории гражданства – то же, что Фарадей для теории электричества. Он вошел в списки обязательного чтения по этой теме. Без прямых или косвенных отсылок к эссе Т. Маршалла «Гражданство и социальный класс» не обходится ни одна серьезная публикация по проблематике гражданства, по крайней мере, в англоязычном ареале. Что сделало этот текст хрестоматийным? В какой мере он, через шесть десятилетий после первой публикации, сохраняет актуальность? А в какой мере ссылки на него – скорее дань уважения «классику», чем теоретическая необходимость?
Наверное, авторитет данного текста обусловлен тем, что его автор посмотрел на феномен гражданства в плоскости, в которой на него до сих пор не смотрели: увязал гражданство с темой социального неравенства.
Подходя к делу предельно абстрактно, можно выделить две перспективы в осмыслении интересующего нас феномена: гражданство как подданство и гражданство как участие.
Взятое в ракурсе подданства, гражданство есть отношение между неким властным центром и индивидом, находящимся под его юрисдикцией. Быть гражданином в данном контексте означает нести определенные обязанности перед государством, а также пользоваться правами, связанными с предоставляемой государством защитой.
Во втором случае (гражданство как участие) акцент смещается с юридического отношения на политическое. Быть гражданином означает являться членом определенного политического сообщества и, следовательно, иметь право на участие в его жизни. Понятно, что это невозможно, если гражданам не гарантирована защита от властного произвола. Отсюда проистекают базовые права или «свободы», ассоциируемые с гражданством: неприкосновенность жизни и собственности, свобода слова, свобода собраний и объединений, свобода вероисповедания, право на справедливый суд. Это civil rights – гражданские свободы, «цивильные права»[2], которых, впрочем, недостаточно, чтобы можно было говорить об участии. Поэтому они дополняются политическими правами (political rights), важнейшим из которых является право избирать или быть избранным в органы государственной власти. Место реализации цивильных прав – суд, а политических – парламент.
Однако ни для кого не секрет, что и цивильные, и политические права суть права формальные. Реальное пользование ими имеет место не часто, а самое главное – извлечь из них прок могут сравнительно немногие. Судебные издержки обычно велики, а для осмысленного участия в парламентской борьбе нужны либо финансовые, либо административные ресурсы, которыми большинство не располагает[3]. Таким образом, права гражданства, если они понимаются как исключительно формально-юридические, все еще ничего не говорят о реальном участии индивидов в жизни того политического сообщества, членами которого они как будто являются. Поэтому Т. Маршалл и говорит о социальных правах как о необходимом элементе гражданства. Тем самым он доводит тезис о гражданстве как об участии до логического завершения.
С точки зрения политической теории, проблема, которую затрагивает английский мыслитель, выглядит следующим образом. Гражданство – это категория классификации населения, которая приходит на смену его сословной классификации. Если в домодерновых обществах индивиды считались принадлежащими к той или иной сословной группе (и сообразно этой принадлежности определялись их права), то в обществах модерна единственной легитимной категорией классификации является «гражданин»[4].
Объявив, что все взрослые индивиды, родившиеся на территории данного государства, суть его граждане и что никакие иные категории деления общества (ранги, сословия, касты) недействительны, мы исходим из фикции равенства. Но, будучи юридически равны друг другу, граждане не равны друг другу фактически. Их реальный доступ к базовым социальным благам прямо зависит от множества факторов. Следовательно, для того чтобы вести речь о гражданстве как участии, т. е. полноправном членстве в политии, необходимо создать условия для его материального воплощения. То есть гарантировать всем гражданам, наряду с гражданскими
Перевод выражения
Что касается другой части политических прав – права участия в голосовании, то возможности повлиять на исход избирательной кампании в высшие органы власти у рядового гражданина крайне ограниченны. Отсюда и проистекает скепсис большинства простого люда к корпусу либеральных (формально-юридических) прав.
По крайней мере, такова логика самой идеи «гражданства». На эмпирическом уровне под категорию граждан долгое время подпадали лишь мужчины-собственники. Женщины и «низшие классы» (рабочие) были из гражданства исключены.
