и самое неприятное чувство на свете – соленая вода в легких – в который раз убедило меня, что море – не моя стихия. Даже у дочери пирата, выходит, может быть такая аномальная нелюбовь к холодной воде.
– Где они, тысяча тупых каракатиц! – послышалось приглушенное водой бормотание Осы. – Не сиди скатом, трусливая портовая крыса! – А это, скорее всего, уже было обращение к принцу. – Давай, помоги мне найти их! И выкинь ты эту мертвую тварь за борт!
О том, что Чистый сейчас был мертв, я предпочитала не думать. Все, что сейчас занимало мои мысли, это то, что собственный муж топит меня в ледяной воде.
Сопротивляться бесполезно – хватка у Шела железная. Поэтому я прекратила дергаться, сделав вид, что потеряла сознание, а сама широко распахнула глаза. Вода вокруг меня была мутная и темная. Мы находились не так далеко от берега и своей возней подняли со дна кучу песка, который весьма некстати закрывал весь обзор.
Было бы глупо ожидать, что некромант отпустит меня, едва я перестану трепыхаться, поэтому его руки все еще сжимали мое тело. Будь мы немного в другой обстановке, я бы сочла это очень романтичным, но, когда тебя убивают, тут уж, простите, не до романтики.
Самое странное – больше всего я боялась не задохнуться, а потерять украшенный изумрудом обоюдоострый стилет. За такое оружие и жизнь не жалко отдать.
Собрав последние силы, рывком я выдернула нож из-за пазухи и резким движением направила клинок в спину некроманта. Это была моя последняя, пусть и не осуществившаяся, надежда. Я опомниться не успела, как мужчина выхватил оружие из моих рук и с размаху всадил мне его в спину, чуть пониже лопаток. Вода вокруг тут же окрасилась плотным бордовым цветом, и я не сразу поняла, что это кровь. И далеко не сразу – что моя.
Тело моментально обмякло, кислорода недоставало, рассудок из головы пыталась вытеснить темнота. Меня клонило в сон. Не хотелось предполагать, что в вечный.
Меня пытался убить человек, которому я доверяла больше всего на свете. Вот так-то, Шрам. Урок тебе на будущее. В смысле, я имею в виду, на загробное будущее.
Рассудок помутнел, и я уже не могла удержать в голове ни единой мысли. Напряжения в груди больше не было: бабочка даже не пыталась взлететь.
Мне всегда было интересно, каково это – когда душа и тело разделяются, расходятся и никогда больше не встречаются. Все свое сознательное существование я провела забирая у мертвых тел энергию, но всего лишь однажды своими глазами видела, как взмыла в воздух огромная серебряная бабочка: как она оторвалась от тела, расправила крылья, сделала кульбит и упорхнула далеко в небо.
Никогда прежде не видела ничего прекрасней.
Вспоминалось, как в мои семнадцать лет Шел впервые показал, как по-настоящему некромагия проникает в твою душу, овладевает разумом. Тогда я смогла по-настоящему повелевать жизнью и смертью. Правда, какая ирония, не своей.
С тех пор городское кладбище стало моим вторым домом, если так вообще можно сказать про место,
