вы, чужие…
Сквозь танцующие песчинки я с трудом сумела различить фигуру сидящего человека. Ноги скрестил, руки поднял. Длинные пальцы вырисовывали в воздухе странные узоры. Откуда-то донесся звон колокольчиков и глухой стук барабанов.
Я засомневалась: человек ли?
Слишком плавные движения, слишком странно изгибается – уж скорее колышется на ветру, как степной ковыль.
Существо захватило песок одной рукой и тоненькой струйкой начало пересыпать в открытую ладонь. Ветер стих. Но золотисто-желтая песчаная пелена осталась. Внезапно я осознала, что мне крайне важно узнать, сколько времени будет пересыпаться песок. Ведь именно…
– Еще рано! – прошипел кто-то на ухо и с силой вытолкнул назад.
Мобильный обжег пальцы. Я невольно вскрикнула и выпустила трубку. Сделала несколько глубоких вдохов, чтобы прийти в себя. Голова гудела. Будто сквозь плотную пелену с улицы доносились детский смех и громкий говор взрослых.
Потерев лицо ладонями, пытаясь стереть наваждение, я осмотрелась. Никакого и намека, что только что меня выбросило из реальности. Чайник, чашка, кровать, белые стены.
Кто-то определенно получает удовольствие от игры. С одной стороны – не привыкать, с другой – приятного мало.
Я бездумно уставилась на пол, на бежевый коврик. Внезапно вспомнилось, что едва я открыла глаза, сразу увидела рыбацкий крюк. Теперь его нигде не наблюдалось.
Обыскав всю комнату, я поняла, что от крюка и след простыл. Какое-то время покорив себя за нерасторопность и растерянность, ухватила полотенце и пошлепала в душ. Кожа покрылась испариной, а волосы тонкими прядями липли к шее. Ненавижу лето.
Прохладная вода привела в чувство. Загадочный перенос в другие место и время отошел на задний план. Ощущения, конечно, не из приятных, но, возможно, Грабар сумеет достать что-то ценное.
Быстро одевшись, я еще раз окинула взглядом номер. Почему-то появилось стойкое ощущение, что здесь находится кто-то еще. Прислушалась. Пропустила по телу земной ток, стараясь дотянуться до самой земли, на которой воздвигли здание.
Разочарование кольнуло острой иголочкой. Ничего чужеродного и непонятного. Жаль. Дом удивленно отозвался тысячами шепотков: настороженными, любопытными, заинтересованными. Почуял чужачку. Но чужачку, способную говорить на его языке.
Я улыбнулась и мягко погладила сухую белую стену.
– Верю-верю, – прошептала еле слышно, посылая сквозь кончики пальцев энергию земли. – Не ты желаешь мне зла, не я тебе.
Дом словно шумно выдохнул и успокоился.
Однако прежде чем закрыть дверь и провернуть ключ в замке, еще раз внимательно оглядела номер. Что-то не так.
Бодро спустившись со второго этажа, я едва не столкнулась с давешними девчонками. Рыженькая знатно подрумянилась на солнце: от икр до кончика вздернутого носа, усыпанного золотыми веснушками. Брюнетка выглядела получше: то ли сидела в тени, то ли просто не становится угольком
