асштабе. Его тексты – хорошая, по всем правилам сделанная беллетристика, типичная британская социальная сатира. Только вот с читателем здесь не церемонятся – спички между век вставляют и заставляют смотреть, как автор выскребает души своих героев. Смотреть, сука, сидеть, я сказал! – такая вот ироническая беллетристика.
Константин Мильчин
(TimeOut)
Герои Уэлша определены точно – это те, кто был зачат под Clash, а теперь отвисают под Coldplay. А вину за свое бессмысленное существование они сваливают на родителей – все они, они виноваты. Спали с кем попало, жили как попало, а нам теперь разгребай.
Коммерсантъ Weekly
Пролог
Она пришла танцевать
20 января 1980 года
– Блядь, ну это же Clash! – кричала зеленоволосая девчонка в бетонные глаза вышибалы.
– Ага, – отвечал вышибала, толкая ее обратно к сиденью. – А это кинотеатр.
Это действительно был кинотеатр, респектабельный «Одеон», и охрана всерьез намеревалась пресечь любые танцы. Но когда местная группа Joseph K отыграла первое отделение и на сцене появился во всей красе гвоздь программы с оглушительным хитом «Clash City Rockers»[1], весь зал как один человек ломанулся вперед. Зеленоволосая девчонка воспользовалась смутой и вновь полезла к сцене. Охрана еще какое-то время пыталась бороться с приливом, но вынуждена была капитулировать – где-то в середине программы, между песнями «I Fought the Law»[2] и «(White Man) in Hammersmith Palais»[3].
Толпа растворилась в пульсирующем шуме: передние самозабвенно прыгали на пятачке перед сценой, задние взбирались на сиденья и тоже прыгали. Зеленоволосая девчонка оказалась ближе всех. И скакала, казалось, выше всех. А может, виноваты были зеленые волосы, вздымающиеся в стробоскопическом свете, как изумрудное пламя. Некоторые – их было немного – плевали в музыкантов, и девчонка кричала, чтобы они прекратили: кумир недавно перенес гепатит.
До этого она нечасто бывала в «Одеоне», последний раз – когда показывали «Апокалипсис»; но такого бедлама кинотеатр еще не видел, она могла поклясться. Ее подружка Тина танцевала рядом, в двух шагах, – из девушек лишь они ухитрились подобраться к сцене так близко, что практически чувствовали запах музыкантов.
Прикончив пластиковую бутылку из-под «Айрн-брю», наполненную смесью пива с сидром – «змеиный укус», чумовая вещь! – зеленоволосая девушка смяла ее и бросила под ноги, на липкий ковер. В мозгу шипели веселые пузырьки, алкоголь работал в паре с сульфатом амфетамина: девушка выкрикивала строчки песен, входила в транс, улетала в места, где можно забыть те слова, что он сегодня сказал…
Они как раз закончили заниматься любовью, и он как-то притих, отдалился; лишь слегка подрагивало распростертое на матрасе тщедушное тело.
– В чем дело, Донни? Что случилось?
– Да капец… – произнес он беспомощно.
– Не будь дурачком, – улыбнулась она, – все замечательно, сегодня идем на «Клэш», сто лет этого ждали…
Он повернулся: в глазах блестела вода, как у ребенка, – ее первый и единственный любовник, – и объявил, что трахался с другой девчонкой. Здесь, на этом самом матрасе, где они спали каждую ночь. Где только что занимались любовью.
– Это ничего не значит, просто глупость, – бормотал он, паникуя, угадывая истинные масштабы своего проступка по глубине ее реакции.
Он был еще молод, еще только нащупывал границы допустимого, по мере того как пополнялся его эмоциональный словарь – прямо на глазах и все равно слишком медленно. Он лишь хотел открыться, хотел быть честным…
Девчонка видела, как шевелятся его губы, но почти не слышала слов. Вскочив с матраса, она поспешно оделась, достала из кармана один из билетов – и порвала на куски у него перед носом. А затем отправилась в «Южный бар», чтобы встретиться с остальными, как и было договорено, и пойти на концерт, в кинотеатр «Одеон», потому что величайшая рок-группа всех времен и народов гастролировала в ее городе, и она их сегодня увидит, а он пропустит, – и хоть так восторжествует справедливость.
Когда группа запела «Complete Control», высокий парень, что скакал рядом, – короткая темная стрижка, джинсы, кожаная куртка и мохеровый свитер – начал кричать ей в ухо. Девчонка не разобрала ни слова, но это не имело значения, потому что в следующую секунду ее губы уже гуляли по его лицу, а он обнимал ее за талию, и это было чертовски приятно.
Музыкантов повторно вызвали на бис. Они начали с довольно малоизвестного номера «Revolution Rock»[4], а закончили убойным «London’s Burning»[5], переделанным на «Edinburgh’s Burning»[6]. Девчонка тоже вся горела: метамфетамин
«„Клэш“ – городские буяны»
«Я сражался с законом»
«Белый в Хаммерсмит-Пале»
«Революционный рок»
«Лондон в огне»
«Эдинбург в огне»
