занимались?
– Мы не только их слышали, мы их сами издавали, – сообщил Питер и вкратце описал их ночные приключения.
Маргарет с удивлением слушала, но когда речь зашла о причастности к этим событиям Стрейнджа, стала энергично возражать:
– Никакой он не злодей! И я абсолютно уверена, что это не он пугал нас стонами или подкладывал кости. Да и зачем ему?
– Пока я не готов ответить на данный вопрос, – произнес Чарльз. – В настоящий момент нам лишь известно, что это сомнительная личность, ведущая подозрительные разговоры с криминальным субъектом и умеющая охмурять особ женского пола.
– Полный вздор! – заявила Маргарет. – Ничего в нем сомнительного нет, а этот якобы подозрительный разговор на самом деле мог быть совершенно безобидным – просто вы не так поняли. Иногда люди говорят ужасные вещи, которые ровным счетом ничего не значат.
– Надеюсь, ко мне это не относится, – обронил Чарльз.
– Маргарет, когда мы впервые услышали тот жуткий звук, Стрейндж почему-то оказался рядом с домом и именно со стороны потайного хода, – напомнил Питер. – Само по себе это не преступление, но все же наводит на определенные размышления. По-моему, поступки мистера Стрейнджа нуждаются в объяснении.
– А мне все это кажется полным абсурдом! – упорствовала Маргарет. – С таким же успехом можно подозревать мистера Титмарша!
Она поднялась и объявила, что идет спать.
Утром Чарльз с Питером тщательно замуровали тайный ход. Их рассказ о ночных событиях почти примирил Селию с вынужденным пребыванием в монастыре. По ее словам, живых людей она нисколько не боялась.
– Надеюсь, нас не перережут в кроватях, – пессимистически заметила миссис Босанквет.
Они с Селией были единодушны во мнении, что после всего случившегося вмешательства полиции уже не избежать. Мужчины по-прежнему возражали, но вскоре им пришлось признать, что аргументы Селии не лишены здравого смысла.
– Сейчас речь идет уже не о розыгрыше, – убеждала она. – Кто-то проник в дом, а это прямой повод вызвать полицию. Вам, конечно, нравится изображать доморощенных детективов, однако я бы предпочла, чтобы данным делом занялась полиция.
– Как ты можешь так говорить? – возмутился Чарльз. – Когда ты потеряла свою бриллиантовую брошку, кто ее нашел?
– Я. Она застряла в моей щетке для волос. Как раз после того, как ты обыскал ванную и собирался поднять половицы в комнате.
– Я имел в виду другой случай, – недовольно произнес Чарльз.
– Потом я потеряла ее в гостинице в Эдинбурге, и ты наступил на нее, вставая с постели. Если ты это имеешь в виду…
– Разве я ее не нашел? Я встал с кровати и нащупал брошку ногой.
– Да, конечно. Но тогда, помнится, ты выразился несколько иначе…
– Можешь не продолжать. Когда нужно вспомнить о моих достоинствах, тебе всегда изменяет память. По части искажения фактов тебе нет равных.
– Хватит! –
