Агата Кристи и они считаются классическими образцами английского детектива.
Превосходные детективы, в которых увлекательный сюжет соседствует с тонким юмором!
«New York Times»
Читать романы Джорджет Хейер – настоящее удовольствие!
Дороти Л. Сэйерс
Это человек, для которого смерть не страшнее пьяного сна. Он ко всему равнодушен, беззаботен, бесстрашен, не думает ни о прошлом, ни о будущем, совершенно равнодушен к смерти, хотя безнадежно обречен на смерть.
Глава 1
Джимми чистил ботинки на каменном полу комнаты, выходящей окнами на вымощенный плитами двор, за которым теснились хозяйственные постройки и зеленел небольшой загон, куда Рэймонд выпускал молодняк. Прямо за ним начинался подъем к реке Мур, скрытой от безразличного взгляда Джимми густым утренним туманом.
Просторная комната, где он так усердно трудился, заросла грязью и пропахла керосином, ваксой и плесенью. На столе у стены были расставлены керосиновые лампы, но на них Джимми старался не смотреть. Заправлять и чистить лампы входило в круг его обязанностей, но у Джимми возня с ними вызывала стойкое отвращение, и он даже не притрагивался к ним. Поэтому Рубену Лэннеру пришлось привлечь к этому занятию одну из служанок, та протирала у ламп стекла, наливала в них керосин и обрезала фитили, неизменно ворча по поводу нерадивости Джимми. Критиковать хозяина дома, мистера Пенхаллоу, который из какой-то странной прихоти не провел в Тревеллин электричество, она, однако, не решалась.
Под окнами тянулась длинная полка с ботинками и туфлями, ждущими, когда на них наведут глянец. Там же стояли баночки с ваксой и цветным гуталином в окружении многочисленных щеток и суконок.
Повозив щеткой в одной из жестянок, Джимми с видом ценителя, делающего непростой выбор, выхватил из обувного ряда изрядно поношенные черные туфли на низком каблуке, принадлежавшие Кларе Гастингс, и стал неторопливо размазывать по ним ваксу. Делал он это без энтузиазма, но вполне добросовестно, поскольку миссис Гастингс вызывала у него симпатию. Столь же старательно Джимми обычно чистил штиблеты Рэймонда и высокие сапоги Барта, однако в этом случае им двигали не теплые чувства, а скорее печальный опыт. Он отлично знал, что сыновья Пенхаллоу вытянут его кнутом по спине, если сделает что-нибудь не так – оставит на подметке хоть частицу грязи или начистит коричневые ботинки щеткой для черных.
От долгой носки туфли Клары Гастингс скособочились, потрескались, а местами протерлись насквозь. Это были широкие неуклюжие башмаки, под стать своей хозяйке. Она из года в год носила одни и те же мешковатые платья и длинные обвисшие юбки с неровным подолом, на который собирала всю грязь с клумб и нечищеных дворов. Вивьен Пенхаллоу как-то заметила, что тетушка Клара ассоциируется у нее с рваными карманами, мятыми фланелевыми блузками, золотыми побрякушками и клоками желтоватых волос, с которыми бессильны совладать многочисленные шпильки. Описание было безжалостно точным, однако оно вряд ли задело бы Клару, даже если бы достигло ее ушей. В шестьдесят три года она уже давно была вдовой и жила у Пенхаллоу на правах приживалки, ограничив свои жизненные интересы лишь конюшней и разведением папоротников. Клара оставалась совершенно равнодушной к домашним склокам и кипению страстей, превращавших жизнь в поместье Тревеллин в сущий ад для нервных и чувствительных натур.
Джимми, не склонный подвергать критике плачевное состояние обуви Клары Гастингс, сделал все, что мог, и отложил туфли в сторону. Вообще-то он был ее племянником, хотя и не по закону, а по крови, но она этого не признавала, а он не настаивал. Родственные отношения не слишком занимали Джимми, он даже гордился своим положением незаконнорожденного. Клара воспринимала его пребывание в Тревеллине без особых эмоций и относилась к нему как к слуге, которым он, в сущности, и являлся. Отцовство Пенхаллоу было упомянуто лишь однажды, когда она заметила, что в доме просто не останется свободного места, если он будет селить туда всех своих внебрачных детей. Законные отпрыски Пенхаллоу, чья грубоватость и бесцеремонность даже после двадцати лет совместной жизни заставляла их мачеху морщиться и заливаться краской, не скрывали своего отношения к потенциальному родственнику, дав ему прозвище Ублюдок Джимми. За исключением Ингрэма, второго сына Пенхаллоу, который после женитьбы жил в Дауэр-Хаусе и виделся с Джимми редко, молодое поколение его не любило, правда, по разным причинам. Юджин жаловался на его дерзость, Чармин была уверена, что он нечист на руку, у Обри вызывал брезгливое отвращение его неряшливый вид, близнецы Бартоломью и Конрад упрекали Джимми за лень, а Рэймонд, старший сын Пенхаллоу, испытывал к нему просто животную ненависть, которая, впрочем, никак не выражалась внешне. Джимми отвечал ему тем же, но молча. Если бы у него хватило духу, он бы просто не стал чистить его ботинки. Но на такую дерзость Джимми пока не решался. Не исключено, что
