style="font-size:15px;"> – Может, вы все-таки сбегаете в буфет? – спросил я. – У вас там бутерброды с котлетами есть, я видел. Тут же недалеко! А если хотите, я сам могу сбегать…
Диспетчер погрозил кулаком. После чего откинул фонарь кабины, подхватил меня за шиворот и закинул внутрь. Штангист-виртуоз, Домкрат Сергеевич.
– Не зря тебя все-таки в лагерь отправляют, – сказал Домкрат. – Десять минут с тобой знаком, а уже на Меркурий хочу. В Постоянную Экспедицию.
– Осторожнее с этим, – посоветовал я, – у них у всех там волосы на спине начинают расти. И не простые, а кевларовые – потом ни расчесать, ни выщипать, вам оно надо, жизнь с такими волосами?
Диспетчер захлопнул фонарь. Я оказался в темноте, светофильтры активировались и стали подстраиваться под яркое австралийское солнце.
Что происходило снаружи, я не видел, потом в кабину забрался бот, и винты над головой скоро завыли, коптер задрожал, как стихотворная помирающая лошадь, а потом безо всякого предупреждения рванул вперед и вверх. Так резко, что я даже хлопнулся глазом о прицел, зачем тут прицел вообще, в кого у нас можно прицеливаться?
Больно хлопнулся, синяк теперь назреет. Прилетим, скажу педагогическому начальству, что меня этот диспетчер избил. Да. Применил запрещенные меры физического воздействия. Да еще к несовершеннолетнему. Не поверят, конечно, но я все равно скажу, я ведь враль. Враль и социопат, склонный к мягким формам девиации. Меня перевоспитывать надо, вот пусть эти запесосы и перевоспитывают, а по морде прицелом зачем? Диспетчер вот меня избил, а этот хамоватый бот летит так, будто дрова везет, все внутренности растрясаются. Перевоспитание! Человека лаской надо перевоспитывать, а не прицелом.
Впрочем, с этим ничего поделать нельзя, оставалось только терпеть. Чтобы терпелось быстрее, я придумал себе занятие – пока летели над океаном, выбирал моему гиду имя. Сначала хотел назвать его просто – Иуда, но потом передумал. Слишком долго произносить, язык сломаешь. Надо было что-нибудь покороче, из трех букв. Дуб. Боб. Лоб. Чтоб. Ничего интересного не придумывалось. Достал лэптоп, но он тоже не работал, то ли тут вообще все глушилось, то ли в самого бота глушилка была встроена. Никакой связи, никаких информканалов, радиотишина, короче.
Хмырь. Тоже длинно.
Заскок. Как раз в яму попали в воздушную, я ругнулся и придумал, как звать этого… В бессмертной работе доктора Мессера «Отсечение языка» в самом конце книжки есть раздел, посвященный так называемой «инфернальной лексике». В том числе и кличкам, то есть прозвищам. Там такие есть, просто уши в прах рассыпаются, желчь разливается от восторга. К сожалению, употребить их не могу, даже по отношению к боту. Пусть будет Заскок. Неплохо. Заскок Денисович.
Потом я стал думать вот о чем. Что-то меня в последнее время несет по тропикам. По джунглям. Пустыням. Островам. Одни острова в моей жизни, видимо, зацепился за меня какой-то островной период. С другой стороны, острова лучше, чем тундра. Лучше, чем горы или какие-то там ледники, лучше, чем Венера. Острова – это неплохо. Джунгли – это тоже неплохо,
