тебе нужен. Мужчина!
– Ой, этого добра хватает! – пыталась отшутиться Туманова.
– Да непросто мужчина, а муж! Защитник тебе и отец твоему ребенку. А нам, знаешь, как внучок или внучка необходимы? Папа твой об этом сильнее меня мечтает. Все уши прожужжал. Говорит: «навести Светку, да накажи, чтоб постаралась, как следует. Мы-то уже в возрасте. Жизнь на ладан дышит. Сколько Бог отмерил? Неведомо. Сегодня жив, а завтра мертв. А с внуками и старость краше, и не страшно на тот свет уходить». Ты понимаешь отца?
– Ну, что вы в самом деле! Вам еще жить и жить. Меня переживете. Кстати, а как там папа? Почему он не приехал?
– Прихворал немного, – сухо произесла мать, но не сказала главного.
Отец перенес инсульт и был частично парализован. Ее опасения не напрасны, а Свете зареклись ничего не говорить.
«К чему ей наши проблемы?!» – сетовал Михаил Петрович, – своих забот хватает. Дай бог, выкарабкаемся».
На том и порешили.
– Передай ему, пусть скорее поправляется! – искренне пожелала Света.
– Передам! А ты выполняй наш наказ!
Света Туманова вновь надула щеки. На этот раз они покрылись легкой испариной. Как же ей втолковать, что здесь невозможно что-либо прогнозировать?! Это случай, это судьба, это предзнаменование. Это вам не смета и не генеральный план, который кровь из носа реализовать за ближайший квартал. Это другое, совсем другое.
Другое.
– Мама, а ты по папе не соскучилась? – отчего-то почти прямолинейно намекнула Света.
Серафима Ивановна недвусмысленно уловила намек. Свете сложно понять, намеренно ли прикидывалась она склерозной сумасбродкой или на самом деле являлась таковой, но в самые ответственные моменты мудрая мама понимала все полуслова. Этот раз не стал исключением.
– Прогоняешь, да? Надоела? Ненадолго тебя хватило, – обиженно прозвучало с кухни.
– Ты не так поняла! – уверилась Света в своей ошибке.
– Я еще не выжила из ума!
– Конечно!
– Сегодня уезжаю. Ты права. И отцу надоело сидеть с сиделкой.
– Зачем ему сиделка?
И тут Серафима Ивановна уверилась в своей ошибке. Что делать – она призналась, как Михаил Петрович тяжело болен. Света, наконец, спрыгнула с кровати и примчалась на кухню, чтоб обнять сконфузившуюся мать.
Та пролила немного скупых слез, посетовала на черствость неблагодарной дочери и выпросила у нее обещание в самый короткий срок навестить прикованного к постели отца. Светлана поругала мать за молчание и обман, поклялась, во что бы то ни стало приехать и посидеть у его постели.
– Твой отец будет счастлив, – говорила мама, – он не видел свое солнышко тысячу лет.
– Я навещу отца, навещу, вот только расквитаюсь с делами, – обещала Света. – Ты пока езжай домой. Папа наверняка соскучился, а я тем временем возьмусь за выполнение вашего сакрального
