подавленно кивала Стеша.
– И сейчас они вместе... – судорожно вздохнул мужчина. – Мы похоронили их здесь.
– Да... конечно, здесь лучше... – лепетала Стеша, видя, что Кузнецов вовсе и не с ней говорит, а скорее сам с собой.
Машина остановилась возле ворот большого кладбища, и дальше они пошли уже пешком. Купола небольшой церквушки на солнце сияли золотом, стройные ряды елей обрамляли аллею у входа – чистенько, светло... Но Стешке казалось, что за этими воротами раскинулся какой-то таинственный, молчаливый город, наполненный скорбью и горем.
Кузнецов уверенно шел вверх по широкой асфальтированной дороге, а Стешка едва поспевала за ним.
– Вот... вот они... – Мужчина остановился возле большого светлого памятника.
С большой фотографии на Стешку глянуло знакомое лицо Кузи. Оля здесь была очень хороша – чуть закинутая голова, волна роскошных волос, огромные, смеющиеся глаза и веселая, беспечная улыбка... Она прижимала к себе мальчика – кудрявого, светленького и удивительно красивого, таких раньше рисовали на открытках. Мальчик склонял голову к маминому плечу и был очень серьезным. Глаза у него были какие-то не по-детски печальные...
И никаких надписей. Даже даты гибели и рождения. Только имена. Ольга и Денис. Денис...
Стешка только представила, как этот маленький ангелок сидит у рояля... на сцене... и в глазах невозможно защипало.
– Здравствуй, доченька, – тихо проговорил мужчина, заботливо стирая с фотографии невидимую пыль. – Ну как вы тут? Я вот к вам подружку привел...
Возле этой светлой могилки высилось тонкое, но уже высокое деревце. На него села беспокойная синица и тут же начала выводить трели.
– Вот, – по-доброму кивнул Кузнецов на синицу. – Как только прихожу, сразу же птицы прилетают...
Он торопливо, путаясь в полах куртки, полез в карман и высыпал на мраморный столик целую горсть семечек.
Он что-то бормотал, разговаривал с фотографией, суетился возле памятника, что-то рассказывал дочери и внуку и даже совсем не вытирал влажных глаз. Про Стешку он и вовсе забыл.
А она не могла проронить и слова. И это она еще смела думать, что Ольга где-то прячется!! Все игрушки какие-то, а здесь же настоящее, человеческое горе!
Наконец, спустя часа полтора, мужчина обернулся к Степаниде.
– Ну, вот и побывали... пора и домой... Пойдем мы, Оленька. Дениска, ты уж не озорничай, слушайся маму... и не бросай ее там...
Стешка сглотнула тяжелый ком и только глупо помотала головой – дескать, да, слушайся, не бросай.
А через двадцать минут они уже ехали в город.
– Я... я теперь сама к ним буду приезжать... – торопливо говорила Стешка. – Я в этот раз даже... даже цветочков купить не додумалась... но я обязательно...
– Хорошо, что побывала, – умиротворенно проговорил Кузнецов. – А цветочки, что ж... Оля не любила срезанных цветов, она живые любила. Вот придет весна, и... посадишь... если захочешь.
–
