а фоном всему этому служит тихая и ненавязчивая джазовая музыка «а, ля Амстронг».
– Ты ешь, не стесняйся… Знаешь, как приятно смотреть, когда женщина ест… Особенно такая молоденькая, как ты… У тебя довольно утомленный вид. Но ничего, сейчас ты поужинаешь и поймешь, что все не так страшно, как тебе кажется…
– Вы о чем? – Лена уже выпила половину бокала красного вина и теперь чувствовала, как оно приятной теплой волной плещется где-то в коленях, делая их слабыми, в то время как голова становится на удивление ясной и легкой. – Почему мне что-то должно казаться страшным? Мне так хорошо с вами…
– С «тобой», – поправил ее Илья и придвинул к ней тарелку с салатом. – Вот, попробуй, это с маслинами и грибами, очень странное сочетание… А как тебе гусятина?
– Все так вкусно… Только мне все равно как-то не по себе… Вы знаете, это же мое первое такое, НАСТОЯЩЕЕ свидание… У меня были, конечно, знакомые мальчишки, но это, в основном, сыновья маминых подруг, они такие глупые, смешные и все, как один, мечтают стать военными…
– Ты целовалась с ними?
– Нет, они же не были похожи на мужчин… Кажется, я опьянела… Отвезите меня, пожалуйста, домой…
В машине она уснула.
***
Незнакомая ей комната была залита ярким солнечным светом. В аквариуме плавали разноцветные рыбки. На подоконнике цвел ярко-розовыми цветками «декабрист».
– Доброе утро… – услышала она и, повернув голову, увидела рядом с собой на подушке растрепанную голову Ильи. Лицо его было на редкость серьезным. – Это хорошо, что ты проснулась сама, а то я не хотел тебя будить… Ты как себя чувствуешь?
И прежде, чем она успела ему что-то ответить, он рывком перевернул ее на спину, сорвал с нее тонкое шерстяное одеяло, каким она были прикрыта, и не давая ей времени, чтобы опомниться, раздвинул ей ноги и вошел в нее, сильно, больно, рывком, раздирая ей плоть и с остервенением забился на ней, бледнея с каждым движением и, уже не чувствуя себя мужчиной, а скорее зверем, прокусив ей мочку уха, оказавшуюся прямо возле его губ…
Он не слышал ни ее криков, ни стонов, ничего, им двигал инстинкт и немного белой пыли, которую он вдохнул вместе с утренним прохладным воздухом…
Глава 2
Когда она открыла дверь своими ключами, то не поверила своим глазам – на кухонном столе ее ждала записка: «Леночка, мы останемся ночевать у Рожковых. Целуем, мама и Борис.»
Значит, не будет сцен, упреков, слез? Но разве это лучше?
Пусть были бы и упреки и даже пощечина… Но была бы мама.
Она снова была одна. Совсем одна. Тарасов изнасиловал ее. Он сказал ей, целуя и прокушенное ухо, что не мог совладать со своими желаниями. И ради вот этих ощущений женщины выходят замуж и ложатся каждый день, вернее, каждую ночь в постель с мужчинами?
В это верилось с трудом.
Внутри
