Хо, хо, хо, чествуем того, кто для бедных не жалеет ничего! Возликуем братия, бросивши занятия, и откроем губы, пению сугубо!..
Скоро рядом с Робином появился ещё один приезжий человек. Мне захотелось послушать их разговор. Я нагло подлетел и уселся у гонца на спине, чтобы не раздражать. Спина его, вернее сказать одёжка, была соленой от пота. От этой соли мне сразу захотелось пить, но я терпел и слушал:
– Робин, помнишь мельника Бена?
– Того, что всегда помогает нам мукой?.. Я как раз собирался подстрелить для него королевского оленя.
– Ну вот, Робин, сегодня мельника казнят. Дело такое – к нему пришли сборщики налогов, а он, сдуру на них кинулся. Теперь ему – петля.
– Во сколько назначена казнь?
– На закате солнца.
– Тогда поторопимся, а то нам век не видать хлеба.
Робин вернулся к своим удальцам и провозгласил:
– Эй, друзья, придётся прервать трапезу!
Маленький Джон перестал жевать, и ошарашено вскричал:
От такой жизни брюхо сбежит от меня и отправится к господам на кухню.
Отец Тук тоже вопрошал:
– Робин, сын мой, когда же будет продолжена наша трапеза?
Робин ответил с английским юмором:
– Трапеза переносится с полдня на полночь. Прекрасная дева Берта, я отправляюсь в Ноттингем вместе с тобой! Там, как оказалось, у меня есть небольшое дельце. Заодно я помогу тебе вернуть долг Гаю Гисборну.
Мэриен в этот момент как-то съёжилась, руки безвольно упали по бокам.
– Опять ты уходишь, Робин, – печально прошептала она.
Мне стало жалко её, и я даже пробежал лапками по её волосам, как бы стараясь погладить, но она только отмахнулась.
Робин ободряюще хлопнул Мэриен по плечу:
– Оставь свою тоску, Мэриен. Ещё не наступит полночь, как мы вернёмся. А ты следи, чтобы нашу трапезу не продолжили собаки.
Отец Тук шумел:
– Где этот подлый грабитель девиц? Черт меня побери, если я не справлюсь с дюжиной таких мерзавцев.
Маленький Джон строго и хитро взглянул на него:
– Ты и ругаться можешь, отец Тук?
Тот отвечал ему свысока:
– Клянусь святым Патриком, я только до тех пор монах, пока у меня ряса на плечах. А как сниму её, то могу пьянствовать и ухаживать за девчонками не хуже любого лесника.
Маленький Джон приложил к губам палец и прошептал:
– Ступай вперед, балагур, да помолчи немного. А то шумишь как целая толпа монахов.
Тот согласно закивал головой, величиной с большущий глобус.
Я решил пристроиться ехать на лошади леди. Но кожа у неё (всё-таки это лошадь леди) оказалась очень чувствительной и она пару раз хлобыстнула меня хвостом. Пришлось зацепиться за краешек седла, почти
