Лесная пчела пчелой. И врагов нет, наверное. Как-то же называется, узнать бы, как. Впрочем, нет, не хотелось этого узнавать, ни к чему здесь были названия. …Правда, не с таким риском, додумал он мысль. Или с таким, но не такой ценой. Хотя и цена тоже вроде… – другой тут не может быть. Гонгора забыл, что хотел сказать. Он осторожно вытянул указательный палец, не спуская глаз с его кончика. Этажи, снова подумал он. Сейчас это казалось невозможным и немыслимым – вставать, убираться и мыть. Он накрыл все хозяйство клеенкой. Сил оставалось только на то, чтобы еще раз смазать сочащиеся ноющие ссадины, доползти, наконец, до разостланного спальника и сразу же выключиться. Он, кряхтя, пробирался под пологом палатки, путаясь в шнурках, засыпая на ходу, не в силах прогнать надолго зависшее чего-то у глаз выцветшее зеленое пятнышко с толстенькими взаимопроникающими стрелками и крохотными буковками по окружности: «Der Grüne Punkt». Слегка подмятый с боков прозрачный баллон с горстью сухих сливок он решил оставить там, где был. Горизонтальному положению предстояли километры новых испытаний.
Каменный колодец скалистого ущелья выползал вместе с ним в ночь. Далеко вверху неровные края обрывов выгорали алым и фиолетовым, чтобы прикрыться невесомым, прозрачным, звездным, ущелье вошло в полосу угрюмых плотных теней. Утомленный настигшим его накануне ужином, Улисс ни на что не реагировал, тряся мохнатыми щеками и дергая лапами. Спал он теперь на привязи, и не сказать, что очень хорошо, стоило только солнцу уйти за деревья, как его постоянно что-то начинало выводить из себя, он то и дело шумно, вызывающе встряхивался, будил Гонгору ночами, случалось, даже на что-то бросался и предостерегающе рявкал ночи напролет. А днем по дороге им неожиданно и не совсем к месту повстречался рассевшийся на высохшем дереве небольшой мишка в светло-бурой лоснившейся шубке, с глумливым взглядом маленьких глазок, тяжеловесно-округлый и весьма подвижный. Завидев пришельцев, мишка, шурша осыпающейся корой, ловко взобрался повыше, чтобы лучше видеть, и Улисс, ничего подобного в своей жизни раньше не обонявший, уже с самого утра пребывавший в приподнято-дурном рабочем настроении, взорвался, больше не считая нужным сдерживаться, жаждая крови, наблюдая, похоже, неприятеля на собственной территории уже втоптанным в грязь. Он успел выложить косолапому все, что думал о нем и его семействе, не оставив без внимания весь его вид, подвид и род, успешно расходуя скопившееся за день раздражение, – Гонгора только морщился, обеими руками за шиворот оттаскивая его подальше в сторону, желая как можно скорее пересечь открытый участок чужой территории, поскольку было неизвестно, сколько еще таких же жутко подвижных мишек сидят сейчас поблизости по деревьям. Сидят и слушают. Было очень неудобно.
Гонгора, наглухо прикрывая за собой полог палатки и усаживаясь, заботливо расположил многострадальные бедра на пятках
