Светлые, наискось зачесанные волосы сбоку свисают на лоб. Обычное, ничем не примечательное лицо. Старомодные очки, такие носили лет тридцать назад.
Задорно улыбнувшись, вор сказал:
– Эй, баскетболист, побегаем наперегонки? – И вприпрыжку помчался вверх по лестнице.
Откуда он знает, что я занимался баскетболом? – оторопел Николас, но тут же сообразил: ах да, это он про мой рост.
Это был псих, очевидный псих, никаких сомнений. Хорошо хоть не вниз побежал, а то гоняйся за ним по всему архивному городку. Вверх по лестнице бежать особенно было некуда – выше второго этажа уже находилась крыша.
Очкарик не очень-то торопился. Раза два остановился, обернулся, на Николаса и, наглец, еще кейсом помахал, поддразнивая.
Лестничный пролет заканчивался площадкой. Псих толкнул невысокую дверцу, и открылся ярко освещенный солнцем прямоугольник. Очевидно, там и в самом деле находился выход на крышу.
Еще не осознав до конца всю идиотскую нелепость приключившегося казуса, Фандорин взбежал по ступенькам. «Кому рассказать – не поверят», бормотал он.
Спрятаться на крыше было некуда, да похититель и не прятался – стоял и ждал у края, обращенного не на Пироговку, а во внутренний двор.
– Всё, побегали. Вы победили, я проиграл, – успокаивающе произнес Фандорин, осторожно приближаясь к безумцу. – Теперь отдайте мне кейс, и мы с вами побежим наперегонки в обратную сторону. Идет?
Воришка застыл спиной к пустоте, зажав кейс между ног, и весело улыбался, кажется, очень довольный собой. Только бы не скинул кейс вниз ноутбук разобьется. Да и сам бы не свалился, кретин несчастный.
Николас опасливо заглянул за кромку. Здание было хоть и двухэтажное, но старой, размашистой постройки, так что лететь донизу было добрых футов сорок. И переломами не отделаешься: из-за ремонта весь двор, вплотную к самым стенам архива, был заставлен стройматериалами, завален каким-то металлическим хламом, железноребрыми мусорными контейнерами. Грохнешься верная смерть.
Заряд активности у психа, кажется, иссяк. Он стоял смирно, глядя на Николаса все с той же добродушной улыбкой.
Фандорин посмотрел на него сверху вниз, медленно показал на кейс:
– Если не возражаете, я возьму. Договорились? Мы так славно с вами побегали. Идемте обратно.
– «Отчего люди не летают, как птицы?» – спросил вдруг клетчатый и пояснил. – Драматург Островский.
Николас удивился:
– Что, простите?
– Птичку жалко, – плаксиво сморщил физиономию безумец.
Откуда он знает про птичку из стишка? – еще больше изумился Фандорин. А очкарик внезапно схватил его одной рукой за брючный ремень, другой за пиджак и без малейшего напряжения перекинул двухметрового магистра истории через голову – вниз, навстречу острым бетонным углам и зазубренному ржавому железу.
Приложение:
Лимерик, сочиненный Н.Фандориным в Центральном архиве старинных документов
