можешь стать единственным в мире триптихистом, – пояснил я.
Петя поморщился:
– Это еще что такое? Мало приятное!
– Педро, триптихизм – великая идея! Шляпы, сандалии. И …?
– Чего «и»?! – начал раздражаться Петя.
– И плавки! Будешь собирать пляжные гарнитуры. Тут есть большие пробелы. Заложи краеугольный камень!
Петя оживился:
– А ведь ты прав, амиго. Это может быть целью жизни. Верно, верно – шляпы, плавки и сандалии. Триптихизм! Солидно и научно. Ты сам подумай, брат, – рассуждал он, – ведь кто-то должен вложить лепту в нашу русскую культуру. Хватит уже ее деградировать! Пора подымать, кто чем может. И я триптихизмом подопру. Верно?!
С этим было трудно не согласиться. И мы, не мешкая, отправились за покупками.
Месть Кукулькана
Мы с Петей мирно прогуливались по бульвару Кукулькан – единственный дороге, которая двумя мостами соединяет остров Канкун с полуостровом Юкатан.
После массовой закупки сандалий и плавок Петя был довольно угрюм, подсчитывал, во что ему станет «триптихизм», как подпорка отечественной культуры.
– Что это еще за фигов «Кукулькан»? – спросил он грубо.
– Педро, я бы на твоем месте был осторожнее в словах!
– А что такое? Чего я сказал-то?! – встрепенулся Петя, озираясь кругом.
– Да уж, прости, сказал! Обидел эдак запросто древнего бога майя крылатого змея Кукулькана. А ему, знаешь, в былые-то времена, сколько человеческих жертв приносили – вырывали на алтаре сердце, и поминай, как звали.
У Пети вдруг потекло из носа. Он жалобно шмыгнул:
– И чего теперь делать-то будем?
– Вот уж, не знаю, – развел я руками. – Если учесть, что Канкун на языке майя Гнездо змея, то плохи твои дела. Древние боги мстительны, а майские – особенно.
– Да ладно тебе шутковать-то, – неуверенно улыбнулся Петя.
– Какие шутки, Педро? Уже из носа течет. Глядь – и диарея тут как тут…
Петя вдруг, несмотря на первичную курортную красномордость, заметно сбледнул, как говорят в народе.
– Типун тебе на язык!
– Типун-то пустяки, – мягко ответил я. – А вот с диареей попрыгаешь – весь отдых насмарку.
– Погоди, погоди, – засуетился Петя, подтирая нос, – Я всегда помнил, а прямо сию минуту позабыл – на каком месте диарея-то вскакивает? Обычно-то?
– Обыкновенно в животе, а потом ниже идет…
Петя всплеснул руками:
– Елки-палки, понос что ли? А то я невесть чего подумал: диарея! Хотя тоже мало радости, – погрустнел он.
– Ладно, Педро, спокойно. Говорят, есть спасение от мести Кукулькана. Именно здесь в Гнезде змея, в Канкуне, надо сперва опуститься на дно морское, а потом подняться в небеса. Только тогда Кукулькан отстанет.
– Нет, на это я не согласен! – заявил
