и рассудительная, догадывалась о чудесном открытии мужа, примечая его разительные перемены в разговорах о смысле жизни и роли Бога в семейном и личностном «домострое». Более того, собственно духовные проблемы, которыми до последнего времени Георгий не интересовался, стали всё чаще определять темы их застольных разговоров и интимных шёпотов по ночам.
Несколько раз Георгий пытался объявить о своём открытии. Дважды он делал обстоятельные доклады на институтских конференциях, раза три за собственные деньги печатал тематические статьи в отечественных и международных научных изданиях, причём статьи, подтверждённые выкладками и результатами стационарных опытов. Однако, кроме насмешек (мол, совсем наш Георгий заработался!) и брезгливой критики учёных-олимпийцев, никакой иной, позитивной реакции научного мира не последовало.
Часть 3 «Отражение от действительности»
Прохладная, мягко говоря, реакция научного мира на его открытие огорчала Георгия. Для человека творческого, будь то писатель, художник, или учёный, непонимание и насмешливое отношение профессиональной среды невыносимо. Ни дома в объятиях жены, ни на мальчишниках с приятелями, нигде не будет такому человеку покоя и душевного равновесия. Какую бы тему человеческого общения ни предложил медовый вечер нашему герою, он будет поминутно и не к месту восклицать: «Ну как они этого не понимают?»
– Ну как они этого не понимают,.. пардон! – собрав оставшиеся в теле силы, промычал Георгий, цепляясь, чтобы не упасть, за лацкан пиджака своего случайного собеседника. Увы, произошло непредвиденное. Непризнанный гений Георгия напился до чёртиков в самой дешёвой ретро-пивнушке, где подают не стандартный пивоваренный коктейль «Долголетие», а самое заурядное дрожжевое пиво (между прочим, лет сорок назад запрещённое международной конвенцией «Эко-человек будущего»).
Как Георгий попал в этот отвратительный пивняк, спросить надо бы не его, он-то ничего уже не помнит, а странного человека, который подсел к нему в зале трансферного ожидания орбитального комплекса «Шереметьево».
Некогда простенький аэропорт для аэродинамических летательных аппаратов горизонтального взлёта, воздушная гавань Шереметьево, как всякое учреждение подобного масштаба, пробуравила околоземное пространство и стала крупным орбитальным комплексом с высочайшим уровнем житейской суеты и неразберихи. Вот тут-то и подсел разговорчивый попутчик поздним вечером к уставшему Георгию. Надобно сказать, что у нашего героя от осциллографических бликов за долгий рабочий день явно пошатнулась ориентация в пространстве. А элементарная житейская сообразительность уступила место безликой и наивной доверчивости.
– Простите, – вкрадчиво начал незнакомец, – вы не сориентируете меня, вечерние рейсы на Марсово поле ещё будут сегодня?
– Я не знаю, – ответил
