style="font-size:15px;"> Неожиданно сквозь дремоту к ней прокрался громкий настойчивый шепот и какие-то неясные передвижения. Все эти шумы исходили, естественно, из холла.
– Я слышала, что у тебя серьезные проблемы со сном. Никитос как-то рассказывал, что ты практически не спишь во время командировок, приходится потом сутки напролет отсыпаться. Что, подруга не помогла? Не убаюкала?
– А ты что полуночничаешь? Мне о подобных твоих проблемах Никита не докладывал. – Ромин голос звучал лениво, но с явной издевкой. Обычно он так разговаривал с представителями закона. Любыми.
– Он тебе много чего не говорил. Например, почему спит как младенец. Не догадываешься?
– Почему же, все агентство давно информировано в мельчайших подробностях. Трещит всем о твоем страстном прибалтийском темпераменте. Надоело слушать.
– А ты не слушай… Попробуй или боишься? Может, не будешь тогда на меня как на кусок говна смотреть, вдруг еще влюбишься? Насчет Ника не волнуйся, я ему одно успокоительное подкинула, а твоя серьезная красавица привыкла, наверное, к обеду вставать. Она всегда такая, как молодая старушка…
– Отстань, слышишь… – Рома шумно, выразительно засопел, и началась большая возня, которую соревновательно пытался заглушить самоуверенный, преувеличенно оптимистичный мужской голос западного комментатора, но у него это плохо получалось.
«Трахаются», – спокойно констатировала Валя. Сначала подумала, а потом услышала, как сердце ухнуло куда-то вниз. Полетело под откос. На какое-то время она застыла, превратившись в одно большое ухо. Она не знала, как ей поступить. Можно было, как говорится, забить на это и сделать вид, что все нормально. А можно было… Ух! Тихонько войти в холл, увидеть двух взрослых людей, занимающихся сексом, и что-нибудь сказать типа: «Продолжайте, продолжайте, вы мне нисколько не мешаете. Перейдите на диван для удобства, каждая пружинка в вашем теле отзовется… А меня бессонница замучила, да и новости очень люблю на английском. Половину непонятно, но так бодрит, знаете ли… Может, Никитку пойти растолкать?» Стоп. Еще момент не менее интересный – как там она про нее высказалась? Это она-то молодая старушка?! Вот дрянь с крысиным хвостиком, за волосами бы своими следила лучше…
Детский сад, конечно. Пока она решала далеко непростую дилемму «идти или не идти», звуки заметно изменились, превратившись в характерно-монотонные. Диктор за это время сменился, но напора не сбавил. Он трахал своим голосом мозг телезрителей так же нагло, как Яна нахально проделывала это с Ромой.
– Правда, тебе хорошо со мной? Тебе нравится моя грудь? Ты мне сразу понравился, когда я тебя в первый раз увидела на дне рождения у Никиты. Ты такой сильный, красивый, нам надо было давно быть вместе… – прорывались страстные девичьи признания.
Вот те на! Просто поток сознания какой-то. Эротического. Вроде вино Яна за компанию пила, но не
