твоего отца. Но мне дважды пришлось отбиваться от его парней, когда они пытались громить нашу пиратскую эскадру.
– Какое джентльменское знакомство!
– К тому же знаю, что он охотно зачислял в свою команду бывших пиратов, добиваясь для них амнистий, – проигнорировал Гунн его ухмылку. – Твой отец явно был не из тех капитанов, которые всякого скитальца морей тащили на виселицу. И за это его уважали по обе стороны Ла-Манша. А теперь извини, барон: сам чувствую, что от меня разит, как от давно недраенного гальюна. Но ведь не ты, а я почти сутки простоял привязанным к мачте. Пойду приведу себя в порядок.
Пока он, сошвыривая с ног куски веревок, медленно, вальяжно проходил мимо Ирвина Рольфа, тот внимательно и настороженно следил за каждым его движением.
– Да перестань опасаться меня, барон. Я в любом случае не тронул бы тебя. Ты ведь меня спас. А уж сына командора Рольфа! Который однажды, в молодости, тоже спас меня от виселицы… Лучше осмотри корабль. Два якоря мне под виселицу, что где-то там, в трюмах, есть бочонки с серебром-золотом.
– На борту есть сокровища?!
– Еще какие! Но сначала нам с тобой следует прочесать ближайшее побережье и подготовить нашего «Дрейка» к обороне.
«Нашего “Дрейка”…», – иронично прищурился вслед ему Рольф. И хотя вслух он этого не сказал, прежде чем прыгнуть в воду, чтобы искупаться, Гунн задержался на корме.
– Да, нашего. По законам моря, корабль, оставленный командой, принадлежит тому, кому первому он достанется. Разве не так?
– То есть тебе?!
Плюхнувшись в воду, как сельдевый бочонок, Гунн блаженно вскрикнул и, ощущая на своем теле океанскую прохладу, обогнул корабль так, чтобы оказаться на мелководье между «Адмиралом» и берегом. Только тогда лейтенант вновь услышал его глухой, словно бы их подземелья доносящийся, голос:
– Нет, лейтенант, перед Богом и морем нужно оставаться справедливым.
– И в чем же заключается твоя «справедливость»?
– Только в том, что к экипажу «Адмирала Дрейка» я никогда не принадлежал и достался тебе на борту в виде полуказненного пленника. Так что, по законам моря, судно принадлежит вам, капитан Рольф.
– Вот теперь я вижу перед собой истинного моряка королевского флота.
– То, что я – висельник, знает все побережье Атлантики. Но законы моря, якорь мне под виселицу, я всегда чтил свято.
– Это тебе еще придется доказать, – недоверчиво хмыкнул Рольф, вновь отправляясь на осмотр своего неожиданного трофея – теперь уже носовой части и трюма. – Но обычаи моря именно таковы, каковыми ты их трактуешь.
– Как прекрасно мы поняли друг друга, капитан! – блаженственно погрузился в теплые прибрежные воды Гунн. А, вынырнув, прокричал: – Но мы еще доверительнее станем понимать друг друга, когда вы станете обращаться ко мне «боцман Гунн»!
– Возможно, так я и стану обращаться к вам отныне, скиталец Гунн! – не спешил окончательно развеивать его сомнения капитан
