решил, что мне в такой ситуации разумнее всего промолчать.
– Его высочество – представитель местной руситской династии Кнежемировичей. Раз пять ее свергали, когда Ильванию присоединял кто-либо из более сильных соседей. При обретении временной, почти всегда условной свободы ее возводили на престол вновь. За неимением другой.
– Ну а кличка?
– Князь Петр состоял в плохо подтвержденном родстве с сербским королевским домом Обреновичей, а супруга его – четвероюродная племянница кайзера Вильгельма. Правда, Кнежемировичам есть и самим чем похвастаться. Существует гордая историческая легенда, по которой примерно тысячу лет назад князь Руст дал отпор венгерскому предводителю Арпаду, из-за чего мадьяры не пошли на юг, а повернули в Паннонию. Но, думаю, в памяти любого народа полно подобной малодостоверной чепухи.
На его месте последней фразы я бы не произносил.
Капитан, кажется, держался того же мнения, но молчал. Зубастый газетчик, однако, и не думал останавливаться.
– Существует и другое истолкование клички. Дело в том, что с самого момента брака князь и княгиня ни разу не спали вместе. Князь импотент из-за перенесенной в детстве свинки, а княгиня…
Капитан недовольно кашлянул.
– Впрочем, о ней вы многое поймете сами.
Я тихо поинтересовался у господина Ворона, не боится ли он, что у здешних стен есть уши.
– Уши у них, может быть, и есть, – держась все того же нагло-беззаботного тона, отвечал он, – зато абсолютно нет мозгов. Тайная полиция княжества состоит из десятка кретинов, причем все они находятся на содержании у немецкого посольства.
Капитан покашлял то ли смущенно, то ли польщенно.
– А вот и мадам Ева, – восторженно сказал Ворон. Навстречу высокородным гостям вышла хозяйка. Встав со своего раздавленного пуфа, она сильно выиграла в моих глазах. С особой артистической грацией несла свою сложную прическу. Но одеяние ее… как бы это определить… на общем чопорном фоне смотрелось слишком экстравагантно. Псевдоантичная туника, удлиненный складчатый пеплос, сандалии с позолоченными ремешками. Вместо утренних перьев в каштановых волосах – диадема. Дорогостоящая фантазия из мастерской самого Поля Пуаре.
– Актриса, все же она великая актриса. Такой женщине можно все, – хрипло пел Ворон.
Публика была отчасти в обалдении, отчасти в восторге.
– Напрасно она так, – процедил капитан, – нельзя выглядеть настолько… м-м… необычнее монархини. Мадам прибыла сюда не на прогулку. У нее денежное дело к князю.
Княгиня позеленела, как тоска, подумал я, но скрыл свое наблюдение.
– Пойдемте, мсье Пригожин, вас надо представить остальным гостям.
– Может, можно уклониться от этой процедуры?
– Это обязательное условие, – отрезал журналист.
На мечтающих о бегстве ногах я побрел в гущу событий. К главным мучениям тут же добавились частные. Мой облик джентльмена
