style="font-size:15px;"> – Что ж ты сразу воду проглотила? – пожурила я её. – Надо было во рту подержать, чтобы ожог снять.
– Не подумала.
– А что ты сказать-то хотела? Небось, важное что-то?
– Не помню уже… Мы с тобой о чём говорили?
– Дай бог памяти… – сказала я без всякого интереса к теме разговора. – Ну, ты говорила, что кто-то у вас информацию скачал по каким-то там платьям…
– А-а, вспомнила! – обрадовалась она и тут же возмутилась: – Ничего себе «каким-то»! Эти платья нас всех кормят, и кормят неплохо! Наши креативщики разрабатывали концепцию рекламной кампании, а кто-то украл все фасоны!
Я уточнила:
– Так что же украли – концепцию или фасоны?
– Фасоны.
Я фыркнула:
– Ой, подумаешь… Главное, что не украли концепцию рекламы, так ведь? А фасоны платьев…
– Катя, ты в своём уме?! Да кому нужна концепция рекламы тех фасонов, которыми наводнены все вещевые рынки?
– Какие рынки? Вы что, делали рекламу для барахолок?
– В том-то и дело, что нет! Мы делали рекламу одного известного бренда. Очень известного и очень дорогого. Одежда эта должна была продаваться в дорогих бутиках и специализированных отделах, а ещё её можно было бы заказывать по каталогам… Только вся эта работа пошла псу под хвост, потому что фасоны были украдены, и задолго до того, как новый бренд собирались представить у нас, все эти вещи продавались на вещевых рынках по весьма сходным ценам, так что даже малообеспеченные щеголяли в почти что фирменных вещах.
– Так. Объясни подробно.
Марина вздохнула:
– Ну, в любой вещи ведь главное – идея. А воплощение идеи – это уже второй вопрос. Так вот, идея коллекции – это и есть интеллектуальная собственность фирмы, торговой марки. А когда эта собственность украдена, подпольные цеха тут же начинают шить новую одежду большими партиями. Да все эти нелегальные трудяжки, все эти китайцы-корейцы в своих подпольных мастерских за одну ночь способны сшить столько одежды, что уже к утру все рынки были завалены теми вещами, которые хозяева торговой марки только собирались рекламировать! Отсюда вопрос: зачем нужна наша реклама тысячедолларовых платьев, если практически эти же платья продаются на каждом углу за сто долларов, а то и за пятьдесят, если из синтетики…
Я пригорюнилась:
– Да, плохо дело… И кто же украл?
– Ха! Такой простенький вопросик… Кабы знатьё… В том-то и дело, что похитителя так и не нашли.
– Марусь, а почему решили, что фасоны срисовали именно здесь? Ведь не одни же вы были посвящены в тайну?
– Здесь, в России, – только мы. В том-то и дело…
– Тогда надо искать, кому это было выгодно. Как ты сама думаешь?
– Ой, да кому угодно! Тот человек, который продал коллекцию подпольным швейникам, очень нехило на этом заработал. А сами швейники заработали ещё больше! Ещё бы… Вот ты бы отказалась купить вещь практически с парижского подиума, только за
