Руси Корнелий сказал так: ты, хан Бэлок, погубил моих послов и теперь ответишь за них своей головой! А твое добро будет нашим, и твои женщины и дети будут нашими, а твои мужчины, оставшиеся в живых, станут нашими рабами!
Половцы зарысили назад, а от штаба Великого князя уже помчались вестовые к Мстиславу и Варду с диспозицией атаки. А в расположении половцев по-прежнему не было и признаков порядка. Но вот над легионами одна за другой взвились огненные стрелы, и под рев валторн и бой барабанов русичи организованно двинулись в атаку, прижимая ошалевших половцев к крутому берегу реки. Легионы все ускоряли и ускоряли шаг, пока не перешли на бег. Тысячи глоток взревели «Барра!» так, что половецкие кони в первых шеренгах взвились на дыбы, сбрасывая всадников. В разрывы между шеренгами пехоты ворвалась конница русичей, блеснули длинные мечи, и началась форменная резня! Передовые шеренги легионеров менялись с задними каждые четверть часа. Горы трупов коней и людей все росли, и вот уже легионеры вынуждены разорвать строй. Ошалевшие от ужаса кочевники с визгом и воем пытались вырваться из смертельного, все больше сжимающегося кольца, но тут же попадали под мечи второго и третьего эшелонов войск русичей.
Но вот из окружения прорвалась группа до полусотни всадников, явно прикрывающая какую-то важную персону. И хоть бунчука над ними не было, стало ясно, что это сам хан Бэлок. У Корнелия сдали нервы! Он дал шпоры своему коню и, выхватив меч Перуна, помчался наперерез ханской сотне. Эскорт еле успевал за князем. Половцы мчались в степь, русичи настигали! Вот от половецкого отряда отделился десяток всадников и направился навстречу князю. Князь боковым зрением отметил, что далеко отделился от своих, и лицо его осветила зловещая, волчья улыбка. Он пришпорил коня и вихрем налетел на кочевников. Те практически мгновенно умерли, даже не успев испугаться, а Великий князь помчался дальше. Хоть и небольшая, но задержка позволила хану увеличить расстояние между ним и преследователями. Но половецкие кони подустали, и кони русичей все больше сокращали расстояние. Следующую половецкую десятку прикрытия Корнелий оставил своим гвардейцам, а сам продолжил преследование. Еще дважды ему пришлось вступать в неравный бой, и дважды сила и мастерство прокладывали ему путь к цели. Наконец, хан с оставшимся в его распоряжении десятком измученных и перепуганных нукеров остановился перед обрывом. За спиной была только смерть в быстрых водах Донца, а впереди только позорный плен. Пока хан раздумывал, страшный, огромный и окровавленный уруский батыр приблизился на расстояние броска копья и прокричал по-тюркски:
– Сдавайся, хан! Обещаю, что тебя ждет почет и уважение! Слово Великого князя Руси!
И хан Бэлок, понурив голову, направил коня к князю. Подъехав почти вплотную, он бросил свою саблю и ханский пернач под ноги княжеского коня и замер в ожидании решения своей судьбы. А основная бойня уже закончилась. Легионы и кавалеристы отошли на сотню шагов от гор трупов, обозные бросились
