Большую. Притом явно мужскую.
Рука сама подняла фонарь выше, а легкие автоматически закачали в себя порцию воздуха вместе с восхищенным вздохом. Практически под самым сводом легко и величественно, словно в замедленной съемке, поворачивался внушительного вида и комплекции мужчина. Его волосы выросли только до пояса, но тоже выглядели совершенно здоровыми – даже поблескивали. Как ни странно, лицо его не производило впечатления лица интеллектуала. Скорей утопленник выглядел как типичный «качок», раздувший свои мускулы усиленными тренировками и анаболиками.
Оба археолога, стараясь не делать резких движений ластами, медленно опускались спинами на дно, высвечивая найденное тело сразу четырьмя фонарями. Почти моментально к освещению объекта присоединился и мощный луч прожектора. Поэтому и некое странное поле вокруг доисторического человека заметили все трое почти одновременно. И жестами дали понять, что видят это. Полем это, скорее всего, не являлось, а представляло собой тончайшую радужную оболочку в виде большого мыльного пузыря. Эта оболочка и искрилась радужными переливами под лучами сразу пяти источников света; оставалось только удивляться, как такая тонкая структура до сих пор не разрушилась от подвижек воды, создаваемых аквалангистами.
Обсудив жестами тот факт, что придется брать мужчину и с ним возвращаться назад, Броди полностью с этим согласился, но все-таки с некоторым сожалением указал на расположенный рядом створ в соседнее помещение. Карл Пузин понятливо поднял ладонь, ткнул себе в маску в районе глаза и показал правый мизинец. Что означало: только гляну, что там, одним глазом. Само собой, возражать коллеге Александр Константинович не стал. Наоборот, свет сразу обоих своих фонарей направил в темнеющий створ. Правда, глазами он все-таки продолжал безотрывно наблюдать за утопленником, словно боясь, что тот в любой момент может исчезнуть из этого мира, как недавно телепортировавшая Пеотия.
Знаменитый испанский археолог тем временем аккуратно пронырнул в темнеющий створ, и там некоторое время мелькали сполохи его фонариков. А ноги в ластах виднелись в свете фонарей Броди. Потом Карл Пузин с той же плавностью вернулся назад и, никак не реагируя на вопросительные жесты товарища, просто беззаботно пожал плечами. После этого ничего не оставалось, как приступить к операции «Спасение божественной сущности номер два».
Николай подал знак наверх, что они начинают выход, и стал пятиться задом, легонько подтягиваемый страховочным линем и электрическим кабелем. При таком отличном освещении было предельно отчетливо видно, как тончайшая, переливчатая оболочка моментально лопнула от первых прикосновений, словно мыльный пузырь, и бесследно растворилась в окружающей жидкости.
Друзья, конечно, могли поделиться при этом массой возникших мнений, но вполне разумно отложили их на «после всплытия». Отбуксировали тело в последнее помещение перед лестницей – и дали команду Николаю выбираться
