при описании корпуса, упомянуть о римско-католической мальтийской церкви Иоанна Иерусалимского, сооруженной при Пажеском корпусе по повелению императора Павла I во время бытности его Великим Магистром ордена. С тех пор и установилась связь между пажами и рыцарями этого ордена. Церковь эта находилась во дворе корпуса, в ней покоился прах герцога Лейхтенбергского в особой часовне, пристроенной в 1852 г. его женой великой княгиней Марией Николаевной. В храме хранились богатые ризы, принадлежавшие мальтийскому ордену, риза, вышитая императрицей Бразильской – сестрой герцога Лейхтенбергского. После смерти последнего были перенесены в церковь все церковные принадлежности из домашней церкви герцога и среди них пальмовая ветка, которую в вербное воскресенье на острове Мадейра держал во время служения герцог.
Но вернусь к моменту молебна в корпусе.
После молебна нам всем были выданы причитавшиеся нам на подъем и обмундировку деньги: бывшим камер-пажам по 500 рублей, пажам – по 250.
Прямо из корпуса я проехал к моим друзьям Михалковым, которые меня трогательно встретили, подарили мне золотые запонки – гвардейские пуговицы. От них, наняв на всю ночь коляску, поехал с моими товарищами Багговутом и Зейме к Донону, в лучший в то время ресторан, на выпускной обед. К обеду мы пригласили и всех офицеров корпуса, которым поднесли наши группы.
Обед прошел очень оживленно, собрался весь выпуск – 45 молодых офицеров в разнообразных формах, все с иголочки.
У каждого прибора лежало очень красиво нарисованное меню с видом лагеря Пажеского корпуса и камер-пажом, едущим верхом, слева мальтийский крест. <…>[157]
На обратной стороне меню были как бы раскиданы по столу визитные карточки всего выпуска вокруг надписи «14 августа 1884 года» – дня нашего производства.
После обеда поехали в Аркадию и в Демидов сад, домой я приехал под утро, у меня остался ночевать Багговут. На другой день в город приехала с дачи моя мать с младшей сестрой, с которой я отправился в Петергоф. Особое чувство какой-то радости не покидало меня, я никак не мог привыкнуть к мысли, что я уже офицер, невольно оглядывался на самого себя, а когда солдаты мне козыряли, то я забывал, что я сам офицер, смотрел вокруг, чтобы увидеть того, кому они отдавали честь.
В Петергофе я расписался у князя Георгия Максимилиановича и принца А. П. Ольденбургского, объехал всех своих друзей и знакомых. У моих друзей Миллеров получил от всех подарки, обедал у барона Е. Г. Фелейзена, за обедом пили шампанское за мое здоровье, я был центром внимания и не мог понять, отчего это все так милы ко мне, так ласковы. Поздно вечером я приехал на дачу к моей матери в Лигово. На другой день надо было опять быть в городе, явиться в полк к командиру полка князю Оболенскому, к командующему 1-м батальоном Евреинову и ротой – Обухову. Меня оставили в 4-й роте, с которой я проделал большие маневры, чему я был очень счастлив. Приказом по полку меня назначили в 5-ю роту с прикомандированием к 4-й.
В 1-й батальон, стоявший на Миллионной, никогда не назначали сразу, сначала прикомандировывали,
Меню опущено. – Примеч. ред.
