еще своих товарищей по полку Озерова, Гадона с его милейшим братом Сергеем, Вельяминова, Патона, Веревкина и, конечно, Шипова, который жил со мной в бараке. Моя мать прислала мне к именинам сига копченого, выборгский крендель и домашний кулич. Я встретил свою сестру на станции, привез ее к себе, где Шипов встретил ее с букетом цветов.
В 7 часов сели за стол, Веревкин принес с собой, мне в подарок, бутылку шампанского, уложенную в корзинке в цветах. Обедали в садике у барака. Гадон (полковой адъютант) сюрпризом привел музыку – лучший наш хор, который и играл во время обеда и потом до отъезда, до 11-ти часов, чередуясь с песенниками моей роты. За обедом было очень весело, я был в приподнятом настроении, получив очень милое письмо с поздравлением от моего друга Алисы Михалковой, много болтали. После обеда приехали Коростовец и Зейме – мои друзья, досидели до 10-ти часов, когда немного прошлись по лагерю и, вернувшись, пили чай, после чего при звуках Преображенского марша, простившись со всеми, я сел с сестрой в коляску и довез ее в Петербург до квартиры и сейчас же вернулся обратно в лагерь, так как на другой день должен был заступить на дежурство, кроме того, был назначен в этот день и полковой смотр.
Смотр был очень интересный, происходил он в присутствии главнокомандующего великого князя Владимира Александровича, который очень остался доволен и раз десять благодарил полк за отличный порядок. Мы должны были взять укрепление, построенное Семеновским полком. Это укрепление представляло собой род крепости, кругом ров с водой, затем крутая очень насыпь и опять широкий ров с водой, насыпь и, наконец, внутренность укрепления. Надо было пройти все это, воды было по пояс, лезть по глиняному откосу было неимоверно трудно, но мы все преодолели, и начальство было в восторге.
20-го июля в Михайловке близ Петергофа у великого князя Михаила Николаевича был бал, на который я был приглашен и еще Озеров от нашего полка. Мы и поехали с ним вместе, было удивительно красиво, оживлено, танцевали до полного рассвета, разъехались, когда солнце было уже довольно высоко.
22-го июля мать была именинницей, я очень жалел, что не мог поехать к ней в этот день и что пришлось ограничиться письмом, но я утешал себя, что 28-го я обниму ее, когда начнется мой отпуск. Когда я откланивался великому князю по случаю отъезда в отпуск, то он очень любезно меня пригласил заехать на несколько дней в Ильинское,[188] когда я буду проезжать Москву, и взял с меня слово, что я буду телеграфировать ему, чтоб за мной выслали лошадей. Такое внимание меня страшно тронуло, я очень поблагодарил великого князя и сказал, что в таком случае я приеду в Ильинское прямо из Назарьева (имения Михалкова), находящегося в 15-ти верстах от Ильинского. Великий князь все же просил, чтобы я известил его о дне своего приезда.
В Васильково я провел неделю, мне хотелось не пропустить полкового праздника, и потому я вернулся в Петербург, проехав прямо в лагерь 5-го августа. На вокзале в Петербурге я встретился с моей сестрой, которая также ехала в Красное Село, сопровождая принцессу Марию Баденскую, дочь Марии Максимилиановны. Принцесса меня любезно пригласила сесть к ним в купе, что мне доставило большое удовольствие, но в последнюю минуту
…Ильинское – усадьба, принадлежавшая императорской семье в Московском у. Московской губ (совр. Красногорский р-н), в 1880–1909 гг. принадлежавшее в. кн. Сергею Александровичу и в. кн. Елизавете Федоровне, позднее – детям в. кн. Павла Александровича Марии и Дмитрию.
