балетно-мозговой травмы остались у Рика на всю жизнь.
II акт. 3-я картина
А когда через 15 лет – 10 ноября 2006 года – он оказался в Риге (в свое 30-летие он решил наградить себя поездкой в Ригу), ноги сами понесли его к театру Оперы и балета (Nacionāla opera) – британец был наслышан о хореографическом мастерстве рижан Мариса Лиепы и Михаила Барышникова, о которых в Лондоне ходили легенды.
Долго гуляя после спектакля «Спящая красавица» («The Sleeping Beauty») в раздумьях своего «танцующего мозга»[25], почему же ему не удалось разбудить свою «Аврору», Рик подошел к скульптуре «Дама с собачкой и Джорджем Армитстедом»[26]. Поприветствовав бывшего мэра Риги (тем более, что тот тоже был шотландцем) и, раскланявшись с его супругой Сесилией Пихлау, Риччи почесал за ухом стоящую рядом бронзовую собачку и ему показалось, что породистая чау-чау доверчиво прижалась к нему и завиляла хвостом.
4-я картина
Довольный встречей с земляками Блокхэд двинулся по ночной аллее на шум журчащей воды и… остолбенел. Перед ним в фонтане, горделиво изогнувшись и придерживая на голове как корону огромную морскую раковину, стояла обнаженная «Нимфа»[27], а у ее ног плачущие дети тянули к ней свои ручонки[28].
Увидев совершенно обнаженную девушку, как бы с вызовом повернувшуюся спиной к Балетному театру, и, разглядывая ее достигшие половой спелости, но все равно легко узнаваемые волшебные формы[29], Рик вспомнил свою Барби и подумал, что эту тоже выгнали из балета и выставили в назидание балеринам, которые предпочитают больше проводить время не у балетного станка, а стриптизничать у шеста в ночных клубах.
Ему захотелось помочь ей держать корону, которая с каждым годом становилась все весомее от забрасываемых туристами медяков, и Риччи залез в фонтан, встал с ней рядом, пытаясь дотянуться до раковины, чтобы поддержать тяжелую ношу[30]. Если бы эту сцену увидел настоящий советский человек, то наверняка увидел бы в этой сцене что-то веромухинское[31].
«Нимфа» в образе балерины-нереиды напомнила Ричарду его Барби
III акт. 5-я картина
Рика снова потянуло к обольстительным формам, ему хотелось оживить окаменевшую Нимфу-Аврору (свою Барби), разбудить в ней ответные чувства. Но вдруг он заметил сверкающее в вышине что-то очень знакомое, напомнившее ему о клятве ранней юности. Его сердце разрывали два чувства – остаться с любимой или BP – Be Prepared! Всегда! Везде! – идти навстречу скаутской звезде. И Рик опять подчинился долгу. Он смотрел на монумент, в вершине которого в звездах Свободы и Отечества ему привиделась эмблема скаутов – трилистник (fleur de lys), которая была символом скаутинга с самого зарождения организации.
Звезды Свободы скаутской эмблемы «Lys» издалека так похожи на звезды Милды!
Это был Памятник Свободы – Brīvības Piemineklis (тоже BP!). Он вспомнил все связанное с этой эмблемой – предательскую забывчивость командира,
Под впечатлением рижского балета Рик, наверное, был в таком же состоянии, как театральный критик Clive Barnes, сказавшего после триумфального выступления Мариса Лиепы: в Лондоне
Рик решил приурочить посещение Риги ко «Дню Лачплесиса» (отмечаемого как символ борьбы за независимость Латвии) и не совмещать свою поездку с пребыванием здесь Ее Величества английской королевы Елизаветы II, которая 18 октября 2006 года приняла участие в открытии памятника Армитстеду.
Русский царь за усердие в развитии Риги пожаловал дворянство Георгию Ивановичу, дочери которого после отделения Латвии от России поспешили вернуться в Шотландию.
В Древней Греции нимфы участвовали в пьяных оргиях Диониса, но оотдавали свою любовь только героям.
Вот, что значит брошенные их отцами дети, подумал Рик, и его пронзила мысль – а не он ли отец этих детей?
Обнимая, он оценил их размер на твердую тройку.
Ведь не женщина же она Востока, которая носит на голове тюки и корзины. Он не мог знать, что за годы разлуки она гастролировала налево и направо по жарким странам, где прекрасные нимфы особенно высоко ценятся.
Скульптура потомственной рижанки Веры Мухиной «Рабочий и колхозница» созданная для советского павильона на Всемирной выставке в Париже в 1937 году.
