тоже подобрался и впервые за все время не атаковал, а принял защитную стойку.
– Х-ха!
Клинки застучали так часто, словно барабан дробь отбивал. Почти сливаясь в один непрерывный звук. И когда наступила тишина, то стало слышно хриплое дыхание, а Ворон пятился, держа саблю опущенной вниз. При этом левая рука висела плетью.
– Молись, если хочешь… – запорожец тоже дышал тяжело, но голос его при этом звучал даже слегка торжественно. Не торжествующе, не злорадно, как можно было ожидать, а именно так – с грустью. Как произносят последнее слово на могиле человека, при жизни не заслужившего доброго упоминания, но теперь это уже не столь важно. – Авось, хоть какое-то облегчение выпросишь. Я бы не простил, но Господь милостив. Он даже Иуде и Ироду грехи отпустил.
И, как бы давая разбойнику время для покаяния, выжидающе остановился. Но тот и не думал о спасении души. Понимая, что в честном поединке победить запорожца не получится, Ворон прибег к подлости.
– Давай! – крикнул атаман и отпрыгнул в сторону, уходя с линии огня.
– Получи! – рыкнул Типун. Кресало щелкнуло, поджигая порох на пороховой планке, и в то же мгновение я толкнул кормчего в бок ногой. Несильно, едва дотянулся, но чтобы сбить прицел хватило.
Мушкет бабахнул, и пуля ушла в сторону.
– Ах, ты ж сучий потрох! – заорал кормчий и замахнулся на меня прикладом. К счастью, в последний момент удар придержал, видимо, пожалел мушкет. Так что терпимо. Зато сапогом прилетело жестко. Кажется, даже хрустнуло ребро. Но боль была не жгучая, значит, обошлось без перелома.
– Убейте его! – крикнул Ворон разбойникам, как только понял, что Типун промахнулся, но Полупуд тоже не ждал. Казак же не знал, сколько мушкетов нацелено на него с байдака. Так что уже в следующее мгновение огромными прыжками метнулся к зарослям вишняка. И прыгнув в них рыбкой, как в воду, скрылся между низкорослых деревьев раньше, чем остальные успели понять, что кричит атаман.
– Догнать! – Ворон обессиленно присел на землю. – Догнать…
Но разбойники, опасливо косясь на заросли, не торопились входить в них.
– Трусы!
– Погодь, атаман… – встал рядом с ним Убейволк. – Не горячись… Ночь на дворе. Что мы там увидим? Скорее глаза ветками повыбиваем… Он без ружья, беды нам не сделает. Да и подрезал ты его… Так что к утру только ослабеет от потери крови. А если повезет, то и от пропасницы… Вот тогда я его и найду. Клянусь… Теперь уж наверняка никуда не денется. Там, – махнул рукой, – плавни и безлюдье на сотни верст. А здесь – мы…
Ворон подумал немного и кивнул нехотя.
– Разумно. Будь по-твоему.
После повернул лицо к байдаку.
– Ты почему промахнулся? Раньше метче стрелял?
– Паныч под руку толкнул… – проворчал кормщик. – Дозволь, атаман, я его прибью?
– Делай, как знаешь… – махнул тот здоровой рукой. Но пока Типун обрадованно доставал саблю, Ворон
