сказать, что степень горизонтальности различных архитектурных направлений была неодинаковой. Полемика, например, между АСНОВА (Шалавин и Ламцов) и ОСА (Хигер) строится как раз вокруг проблемы границ: «Они считают, по-видимому, – пишет Р. Хигер о Ф. Шалавине и И. Ламцове, – что границы Советского Союза необходимо оградить китайской стеной, бдительно охраняя их от вторжения всякой чужестранной культуры. Все, что «тянется к нам из-за рубежа», то, видите ли, «не дано социальными условиями советского общества» и, следовательно, по их мнению, нам «идеологически чуждо». Какая странная даже для наших авторов помесь советизма с… квасным «рассейским» ура-патриотизмом!» (Хигер, с. 101). Мы видим, что ОСА гораздо горизонтальнее АСНОВА. Другой пример неполной горизонтальности можно увидеть в тезисах М. Охитовича 1934 г. «После полной победы социализма во всем мире, когда нации сольются в один коммунистический народ, нет оснований думать, что и тогда архитектура будет единообразна и однообразна для всех условий… Человек охотно соглашается перейти на единую метрическую систему, так как ему безразлично, назвать ли фунтом или 400 граммами съедаемый им хлеб. Но ему далеко не безразлично, дадут ли ему чурек или мамалыгу, поленту или рис, пшеничную лепешку или черный хлеб» (Охитович, 1934, л. 16). Однако вертикальность «рассейского патриотизма» АСНОВА и вертикальность идеи национального своеобразия Охитовича – если сравнивать их с настоящей вертикальностью культуры 2 – оказывается настолько ничтожной, что ее можно рассматривать лишь как легкий нюанс горизонтального движения.
По отношению к АСНОВА и ОСА это подтверждается высказыванием самого Охитовича. «Архитектура конструктивизма и формализма, – пишет он в тех же тезисах, – ничем не отличается от безнациональной послевоенной архитектуры Запада» (Охитович, 1934, л. 19). По отношению к тезисам Охитовича – судьбой этих тезисов: вместе с протоколами заседания партгруппы ССА эти тезисы были пересланы в НКВД (ЦГАЛИ, 674, 2, 14, л. 2), 31 марта 1935 г. Охитович был исключен из ССА (ЦГАЛИ, 674, 1, 12, л. 101), вскоре после этого арестован, и больше его уже никто никогда не видел.
Если мы зададим себе вопрос, была ли советская архитектура 20-х годов действительно горизонтальной, то есть была ли она такой же, как на Западе, то на этот вопрос придется ответить отрицательно. Это была всего лишь ее интенция, и сама «международная архитектурная качественность», вполне поощряя интенцию, не всегда могла согласиться с результатами. Особенно это относится к западным архитекторам, знакомым не только с блестящей архитектурной графикой Леонидова, но и с реальным строительством. Снова свидетельство Бруно Таута: «Под архитектурой в Союзе подразумевают расчленение стен линиями, плоскостями и профилями, будь то с орнаментами или без таковых (что не суть важно)… Архитектура, таким образом, стала искусством театральных декораций… В 1926 г., – продолжает Таут, – я был приглашен на совещание в Советский Союз. То было время, когда для постройки жилых домов и других зданий не хватало железа, бетона
