был сыном Д. И. Пихно, хотя официально его отцом был В. Я. Шульгин, основатель и редактор «Киевлянина», а до того – профессор общей истории Киевского университета. Он умер в первый год жизни «сына», который родился здоровым, несмотря на то что мать, узнав, что ждет ребенка не от мужа, бросилась в пруд. По семейным рассказам, Виталий Яковлевич ее простил. Мария Константиновна Попова, слывшая красавицей, была много моложе мужа – она вышла за него, едва окончив Институт благородных девиц, в котором прадед был инспектором. Эти семейные истории рассказывала мама, отчасти, как мне теперь кажется, чтобы передать мне сложную связь поколений. После смерти Виталия Яковлевича в 1878 году прабабушка вышла замуж за Пихно, который стал главным редактором «Киевлянина». Именно он уговорил сына пойти в политику.
О Д. И. Пихно, виновнике запутанности внутрисемейных связей, я пишу в посвященной ему главе; запутанность эта не могла не сказаться на психике В. В. Его мать умерла, когда ему было пять лет; мне неизвестно, когда он узнал, что отчим приходится ему отцом, – возможно, уже после смерти матери. В 1899 году Василий Шульгин женился на своей двоюродной сестре по материнской линии (дочери известного публициста Григория Градовского), ставшей матерью троих его сыновей. (Между прочим, у Екатерины Градовской со стороны отца была еврейская бабушка, и, по словам моей матери, тетя Катя была похожа на еврейку[56].) Она была актрисой, но выступала только в провинции, писала в «Киевлянине» под псевдонимом Алексей Ежов и была старше мужа на девять лет; мама рассказывала, что Дмитрий Иванович всячески старался отговорить ее от брака, повторяя, что В. В. еще очень молод и неопытен, что он ее бросит… Так и случилось. В. В. был многолюбом и человеком в «лирическом» отношении безответственным: увлекся женой своего младшего брата Мити (Пихно[57]), а потом завел роман с женой другого брата, Поля (Павла Пихно), Любовью Антоновной Пихно (урожденной Поповой) – но все-таки после их развода. Она была главной любовью его жизни. Мама называла ее Любочкой, а В. В. в своих тюремных мемуарах – Дарьей Васильевной Данилевской и Дарусей (Дар Божий). Фактически она стала членом семьи гораздо раньше, сначала как крестница матери В. В. (тоже урожденной Поповой, но не родственницей); своего отца она не любила и поменяла фамилию на Данилевскую – в честь бабушки В. В. по материнской линии[58], а имя и отчество на Дарью Васильевну.
Молодые Екатерина и Василий Шульгины. ГАРФ. Фонд В. В. Шульгина
В тюрьме Шульгин писал об этих крайне запутанных отношениях аллегорически: «Три женщины обвились вокруг этого трезубца, как змеи Лаокоона. Хорошо, что около моей матери [одной из женщин] не было Нострадамуса и она умерла, не узнав будущей судьбы своих сыновей». (Жрец Аполлона Лаокоон погиб, увидев ужасную смерть своих ни в чем не повинных сыновей.)
Во время Гражданской войны у В. В. фактически было две семьи: с Дарьей Васильевной, активно участвовавшей в его политической деятельности, близко общались его старшие
В «Что нам в них не нравится» Шульгин писал, что «лично знавал достаточно людей с примесью еврейской крови… у которых весьма явственна „еврейская бабушка“» (с. 19).
2 Ее звали Мария Меркулова. Филипп Могилевский – брат В. В. по отцу и племянник «по сестре» – женился на ее младшей сестре Елене.
3 Бабушка В. В. по материнской линии была Павла Михайловна Данилевская.
