эти двери не заперты?
– Должны быть заперты. Но их не трудно отжать.
– Вы обнаружили признаки взлома?
– Амос, эти двери не меняли с семидесятых годов. Сплошные вмятины. Невозможно сказать, взламывали их или нет.
Мэри нажала еще несколько клавиш и увеличила изображение.
– Мы определили, где это. Здесь коридор отходит…
Она запнулась.
– Извини, неудачно выразилась. Коридор, который идет от установленного нами места проникновения. Здесь убийца повернет, а вон там столкнется с Дебби Уотсон, примерно через минуту.
– То есть первый выстрел в восемь сорок две или около того, кладя минуту между таймером видео и встречей с Уотсон?
– Примерно так. Люди запомнили выстрел из ружья. На самом деле, услышав его, куча народа посмотрела на часы. Поэтому восемь сорок два – годное время для первого выстрела.
– Ладно.
Декер задумался, о чем стоит спросить дальше. Вопросы должны всплывать на автомате, но не всплывают. Он определенно заржавел. Амос оглянулся на следователей, которые вкалывали изо всех сил. Он привык быть одним из них. Но факты есть факты, он вылетел из профессиональной жизни в ту минуту, когда нашел свою семью мертвой. И сейчас, приходится признать, он может оказаться скорее помехой, чем помощью.
Декер обернулся к Ланкастер, которая сочувственно смотрела на него.
– Амос, это как езда на велосипеде, – сказала она, явно распознав его неуверенность.
– Может, и нет, Мэри. Думаю, я справлюсь. Но если я не потяну собственный вес, мне тут делать нечего.
Она перевела взгляд на экран.
– Ладно, у камеры нет микрофона, так что ты ничего не услышишь. А в следующем коридоре камеры нет.
– Почему?
– А как ты думаешь? В бюджете нет денег. Нам повезло, что хотя бы одна камера работала нормально.
Декер на мгновение задумался.
– Но их оставили в качестве сдерживающего средства?
– Именно. Потому что люди не знают, какие из них работают.
– Однако наш парень ухитрился миновать все, кроме одной…
– По правде говоря, не так уж важно, ухитрился он или нет. Амос, он полностью закрыт. Его вообще невозможно опознать.
Декер медленно кивнул, вновь ощутив, насколько медленно и пассивно он думает.
Еще раз посмотрел на экран. Капюшон и щиток. На видео щиток был ярким пятном отраженного света. Декер наклонился к экрану, как гончая, вынюхивающая след.
– Даже капюшон толком не разглядеть. Он знал, где камера, и держался так, чтобы не попасть в кадр, несмотря на свою маскировку.
– Думаешь, это важно? – спросила Ланкастер.
– На этом этапе расследования важно все.
Она кивнула.
– Кажется, это второе правило, которому ты меня научил.
– А первое – подозревать каждого, – рассеянно
