за рождение потомства. Но шестнадцать отпрысков – это уже… всемирный авторитет.
И кошмар! Натуральный кошмар, справиться с которым человеку, занятому управлением целой империей, – непосильное бремя. При всей, так сказать, любви к детям, даже поругать их толком не получалось. Эти самые дети из отца веревки вили и творили что хотели. Если бы не мать…
Так что, когда подошел пятнадцатилетний срок, Федор и не вспомнил о возможности дать отставку той единственной, которая умела навести порядок и дисциплину в рядах и колоннах растущих потомков.
Жил. Правил.
Ну и вот собрался отпраздновать двадцатую годовщину своего насильственного (все-таки это духи заставили его жениться!) брака.
У Виктора Алпейци, императора всего рыцарства, тоже все складывалось не наилучшим образом. Хотя вина в этом его супруги Бьянки Лотти (тоже, по мнению большинства, порядочной стервы, да еще до недавнего времени одноногой) не являлась краеугольной. По своей проблемности Бьянка, тоже выходец с Земли, из Италии, оставалась на втором месте.
А вот на первом уверенно шли древние, незыблемые и порой до крайности глупые законы вольного рыцарства. Прежде Первый Рыцарь избирался в ходе целого сонма отборочных турниров, ну разве что ему позволялось вступать в противоборство уже на второй половине дистанции. В любом случае оставаться лучшим два года подряд удавалось лишь легендарным воинам. А тех, кто оставался с подобным титулом три года подряд, насчитывалось в истории всего пятеро. Слишком уж сложно было править баронством Жармарини, да еще и поддерживать самого себя в наиболее великолепной физической форме.
Ну и когда баронство стало королевством, а потом и разрослось на всю одноименную империю, большинство рыцарей проголосовало за сохранение древнего закона. Еще бы! Ведь каждый истинный рыцарь себя в душе мнил самым, самым, самым и втайне лелеял мечту когда-нибудь да прорваться в финальный турнир по изломанным костям своих соперников. А там… Почему бы и не примерить на себя регалии Первого, а вместе с ними и корону императора?
Ибо именно такие вот тонкости процессуальной казуистики существовали в законах. Там еще много других имелось тонкостей, но именно эти ни единого дня не давали расслабиться Виктору на троне. И не потому, что он желал именно себя видеть обладателем короны и единоличным властителем, а потому что понимал: достаточно одного года неумелого правления, и мощная, единая империя распадется на сражающиеся до смерти удельные княжества. Следовало хотя бы лет пять продержаться именно в таких вот рамках. Еще лучше десять, когда наступит возможность хоть как-то подкорректировать устаревшие законы.
Поэтому первым делом были проштудированы внимательно те самые «мелкие тонкости». И это принесло свои плоды. Результат того стоил. Отыскался закон, что Первый Рыцарь может начинать участие в турнирах только в последней четверти, если он во главе штатной армии совершит победоносную войну.
Вот и пришлось
