под землю дыру вскрыли случайно, когда бойцы расширяли естественную каверну в отвесном горном склоне. Дело в том, что часть хоть и именовалась отдельным дивизионом, но численностью личного состава недотягивала даже до пехотной роты: сто два человека, из которых больше половины офицеры и прапорщики, такая уж специфика службы – к сложной аппаратуре солдата-срочника не приставишь. В новом расположении в/ч 7018 оказалось тесновато, поскольку раньше тут квартировала «точка» МО с личным составом впятеро меньше. Ладно солдатики, им и трехъярусные койки установить можно, чтобы служба медом и сахаром не казалась. Но где размещать спецов и технику? Приходилось выкручиваться. Часть офицеров временно квартировала в отдалении, в частном секторе, ожидая, пока возведут общежитие. Все постройки отдали под аппаратуру, а для нового гаража попытались расширить взрывами ту самую каверну… Неудачно попытались: порода оказалась мягкой, и свод осыпался. На появившуюся в горе дыру сначала никто внимания не обратил, не нашлось дураков протискиваться в узкую и опасную щель. Некоторое время она таинственно чернела, постепенно сливаясь с пейзажем, но затем ефрейтору Омельченко пришло в голову попить домашнего винца, после чего он решил проспаться подальше от начальства и забрался туда, где, по его расчетам, его точно никто не отыщет.
И ведь оказался прав: три недели исчезнувшего солдата никто найти не мог.
– Стой! – шепотом приказал полковник, коснувшись рукой плеча Дибича. – Гаси фонарь!
Дибич подчинился.
Ход здесь резко, почти под прямым углом, изгибался, и, выглянув за поворот, капитан увидел обширную подземную пещеру, стены и свод которой тонули во мраке.
И странное дело: только что их шаги не давали ни малейшего эха (хотя, конечно, оба шли достаточно тихо), но сейчас шепот полковника шелестом разбежался вокруг и вернулся с тихим шипением, словно из темноты им угрожали бесчисленные змеи. Ощущение получилось настолько явственным, что капитан поежился.
Тем временем полковник мягко забрал у Дибича фонарик, выключил его и скользнул вперед, во тьму. Капитан понял, что нужно приготовиться, беззвучно расстегнул кобуру и вытащил пистолет. Несколько томительно долгих секунд ничего не происходило, а затем вспыхнул на полную мощность свет, и Градов громко приказал:
– Медленно выходи! Руки держи на виду! Если дернешься – буду стрелять.
Эхо усилило слова лучше любого мегафона, и прозвучала тирада так, что Дибичу самому захотелось шагнуть в освещенную зону, держа руки над головой.
Из темноты послышались негромкие звуки, словно кто-то судорожно передохнул, а затем из-за какого-то камня выбрался человечек, держащий руки на виду.
Замполит Олежка Челищев, мать его за ногу.
Однако вместо того, чтобы спросить: «Что ты тут делаешь?», оглядевшийся вокруг Градов поинтересовался:
– Где мы?
Наверное, это был самый древний
