виду мужик, но чувствуется, что не хам какой-то или наглец. Видимо, он не считает нормальным волочиться за женой при живом муже. Все это правильно. Но все равно обидно.
Ева вернулась в купе, но дверь закрывать не стала. Это сделал за нее Федор. Она глянула на него с легкой улыбкой на губах. Ревнует. А зря. Она не собирается изменять ему, во всяком случае, до тех пор, пока не разведется и снова не выйдет замуж. А как можно изменить старому мужу с новым?
– О чем думаешь? – спросил Федор, с подозрением глядя на нее.
– Чаю хочу. – Ева взяла яйцо, стукнула острым концом по столу.
– Из соседнего купе чаю?
– Почему из соседнего?
– Да видел я, как ты туда заглядывала. Там что, медом намазано?
– Медом? Да нет. Пасечник есть, а меда нет, – весело сказала она.
– Пасечник?
– Ну, ты про мед спросил, а я про пасечника сказала. Крутой такой мужик.
– Крутой?! – напыжился Федор.
– Мне нравится.
От возмущения он потерял дар речи, а глаза округлились от натуги.
– Ну, то, что он крутой, нравится, – улыбнулась она. – Смотрю на него и понимаю, что ты не трус.
– Что?!
Еве показалось, что Федор сейчас подавится воздухом, который жадно схватил ртом.
– Ты же не захотел лететь на море самолетом, вот я и подумала, что ты трус.
– Я трус?!
– А теперь смотрю на этого, ну, на пасечника… Он же не трус, а едет поездом. Значит, и ты не трус.
– А почему это он не трус?
– Не знаю, – пожала плечами Ева. – Мне кажется, такой мужчина не может быть трусом.
Федор не выдержал, вскочил с места, даже замахнулся на нее.
– Женщину может ударить только трус! – сказала она, стараясь скрыть свой страх.
– А если ты не женщина! Если ты язва?!
– А ты должен любить меня любую! – раззадорилась Ева.
Но, заметив, как вспыхнули глаза Федора, пожалела о своих словах.
– Любить?!
– Любить, – едва слышно сказала она.
– Ну, хорошо.
Федор навалился на нее, задрал подол, и она едва удержалась от желания оттолкнуть его. Но удержалась. И не оттолкнула. Все-таки она жена, а он муж, и у него есть право. А от нее не убудет…
И все-таки ноги Ева раздвигала в ожидании чудесного избавления. Было бы здорово, если бы дверь вдруг распахнулась и крутой мужчина из соседнего купе вытащил ее из-под распаленного мужа. И забрал бы к себе.
А в дверь вдруг постучались. Федор соскочил с Евы, сам оправил на ней сарафан и открыл. Но в купе вошла проводница с чаем.
Когда она ушла, Федор снова полез к Еве, но на этот раз она оттолкнула его на законном основании. Сначала чай, потом все остальное. Наверное…
Станция
