прибыл в Архангельск, и потому здешний люд, соскучившись за долгую зиму по всяким зрелищам, сбежался на пристань. Судя по всему, гере Ван-Лейден, не ожидавший ничего подобного, слегка растерялся, и капитан поспешил его заверить:
– У московитов так принято…
А народу и впрямь собралось много. Больше того, через малое время от города подкатил возок, и из него выбрался сам воевода, облачившийся по такому случаю в парчовый кафтан. Вообще-то, приезжать на пристань воеводе было вроде бы «невместно», но архангелогородцы уже давно притерпелись к иноземцам, и этот его поступок был принят как должное.
Пройдя сквозь почтительно расступившуюся толпу, воевода подошёл к иноземцам, какое-то время в упор рассматривал новоприбывших и, безошибочно определив кто есть кто, благожелательно спросил:
– По здорову ли добрались, капитан?
Толмач, неслышно выступив из-за спины воеводы, перевёл, и капитан ответил:
– Благодарствую. Морские боги были к нам милостивы.
– Хорошо, – воевода улыбнулся и заметил: – Вижу, отважно шли, поморы сказывают, в гирле ещё стамух[26] изрядно.
– Ваша честь, наше дело купецкое, без риску никак нельзя, – без улыбки, с достоинством, но достаточно почтительно ответствовал капитан.
– Ну а ты, мил человек, кто таков будешь? – воевода строго посмотрел на топтавшегося рядом Ван-Лейдена.
Капитан, не первый раз бывавший здесь, наклонился к уху Ван-Лейдена и вполголоса пояснил:
– Это воевода Архангелогородский. Главный тут от царя Московского.
Услыхав такое, Ван-Лейден поспешно сдёрнул шляпу и, согласно принятому политесу, отвесил церемонный поклон.
– Я послан от кумпанства голландского, дабы во всём содействовать торговым делам с государем Московским.
Воевода выслушал перевод и, вроде как в поклоне, наклонил голову.
– Рад приветствовать столь дорогого гости. Милости прошу, – и он сделал широкий приглашающий жест…
Кормщик Епифан после утомительной вахты сторожко отсыпался на своём рундуке в кормовой каюте, а сменивший его подкормщик Иван Вага, стоя возле крышки трюмного люка, слушал байки собравшихся на носу поморов. Коч шёл в виду берегов, и над ним низко неслись рваные клочья серых облаков. Дул резкий северный ветер, волны били в борт, и от их ударов из-за ставшегося здесь мелководья не качало, а трясло, как на ухабах.
Кто-то из поморов заметил:
– Видать, банка[27] тут, ишь как колотит.
– Да, трясёт изрядно, – согласились с ним, а кто-то даже заметил: – То ж таки море, это на земле так не бывает.
– А вот и бывает, – неожиданно возразил ему старшой. – Ещё как бывает!
– Так ты расскажи, раз знаешь, – начали подзадоривать его поморы.
– Ну раз охота, слушайте, – согласился
Больших, сидящих на мели льдин.
Мелкое место.
