Управлении имеется отметка, что штат у нас неукомплектован, – врубаешься, офицер?
– О да, сэр.
– Вот поэтому… – Понги почесал бок. – Вот поэтому вы поедете с этим твоим… Бошингом?
– Боршинг, сэр. Не коверкайте его имя – гоберли это обижает.
– Послушай, Григор, не учи меня, как ладить с кадрами, не то я впишу в твое личное дело такое, что ого-го… Хочешь этого?
– Такого никто бы не пожелал, сэр, – смиренно ответил Григор.
– Вот и поезжай, куда сказано, и сделай, что приказали. Все понятно, лейтенант?
– Да, сэр, – ответил тот, поднимаясь.
– Ну, раз воспитательная часть моей речи, как я понял, пошла на пользу, добавлю – проверьте этого приезжего, нам нужно знать, с кем мы имеем дело и куда его девать, если совсем тут не приживется.
– В каком смысле проверить, сэр? Давайте тогда письменный приказ на карте.
– Ты еще скажи акустикой тебя снабдить, – зло усмехнулся майор.
– А что? Снабдите акустикой, а то, если что, вы сухим из воды, а мы с несчастным гоберли пойдем в комиссию на вопросы отвечать. Давайте уж по-честному, господин майор.
– Ладно, успокойся, я не имел в виду сразу… Ну, ты понял. Однако есть мнение, что нам подошлют стукача. Поэтому нужно быть готовым к разным поворотам, понимаешь? И не строй из себя цветочный бутон, Григор, я прекрасно осведомлен о твоих художествах в районе.
За Григором действительно числилось немало «подвигов», поэтому он опустил глаза и молча дослушал майора до конца.
Им с Боршингом надлежало встретить новичка, поговорить о том о сем, прощупать, что называется, и если получится, пригласить на дружескую вечеринку по случаю приезда.
– Отвезите в ресторан «Курдлофф» или еще куда, но чтобы не в забегаловку. Посмотрите, что пьет, что нюхает, может, какие-то таблетки предпочитает. Ну и все такое прочее.
Григор понял. Еще будучи сержантом, он отвечал перед начальством за подобные проверки и присмотр за теми сотрудниками, кто иногда кривился и нехотя выполнял некоторые неформальные приказы.
Григор был чем-то вроде еще одной внутренней безопасности, провоцируя неустойчивых на стукачество – и некоторые попадались.
По большей части их под каким-либо предлогом увольняли или перебрасывали в немыслимые дебри – вроде должностей инспекторов по безопасности в горах, где выжить было практически невозможно.
В особых случаях применялись даже крайние меры.
По прибытии в порт Григор первым делом наведался в диспетчерскую, предъявил карту с голографическим орлом и потребовал, чтобы борт рейса, который предстояло встретить, направили на «северную стоянку».
– Но, господин офицер, там этот борт будет неудобно обслуживать, – заметил ему старший диспетчер смены, рыжеволосая рамиймка, носившая черты программного отбора.
Программных легко можно было отличить по угловатым чертам лица, хотя это ее вовсе не портило. Да и форма ей
