ее душевная боль и жгучий огонь мщения. В его ауре ей было тепло и уютно. На его руку хотелось опереться, к его груди ей втайне хотелось прижаться.
– Мщение – это самый плохой и ужасный поступок для человека… – Альберт внимательно посмотрел на Светлану: – Но в нашей скотской жизни, может быть, это единственный способ для самоутверждения. Я могу помочь тебе в этом. Только ты должна хорошенько все обдумать, прежде чем принять окончательное решение.
– Я уже подумала, – голос Светланы был необычайно тверд. Она отчетливо поняла, что добрый, участливый человек, сидящий напротив, вовсе не осуждает, а скорее одобряет ее поступок, и даже подталкивает к нему.
– И все же подумай…
– Нет! Я все уже обдумала.
– В таком случае, что ты хочешь?
Светлана неожиданно для себя выяснила, что она до конца так и не знает, что она хочет. Все картинки мщения вновь замелькали в ее воображении, как в многосерийном фильме ужасов. В ее сознании, на удивление ей самой, вдруг возник сдерживающий фактор, и она сформулировала свою просьбу в обтекаемой форме: – Я хочу, чтобы с ними произошло то, что произошло со мной и с моей семьей, – давая исполнителям самим определить степень наказания.
– Хорошо. Только у нас к тебе одно условие. Ты понимаешь, у нас создано товарищество, таких как ты, обиженных обществом. Поэтому тебе нужно будет вступить в наши ряды. Стать полноправным членом организации, борющейся за права людей. Ну и по мере возможности помогать ей в деятельности.
Альберт Станиславович улыбнулся, будто говорил о сущих пустяках. Светлане в ту минуту как никогда хотелось быть в таком обществе, и она спокойно и твердо, точно клятву произнесла: – Я согласна.
Вскоре по всему городу распространился слух, что в «Торговом центре» работники ОБХСС обнаружили существенные нарушения правил торговли. Более того, к нему оказались причастны руководители «Торгового центра», неправильно распорядившиеся полученными целевым назначением для сотрудников Газпрома спальных гарнитуров японского производства. Гарнитуры в количестве шести экземпляров представляли собой эксклюзивный товар, стоимость каждого равнялась стоимости двух автомобилей «Волга» и предназначались они в виде поощрения «за добросовестный труд» руководителям одного из подразделений государственной монополии. Но по назначению до потребителя вместо шести гарнитуров дошли только два. Сотрудники монополии с глубоким уважением относились к торговой мафии города, но свои интересы посчитали превыше всего. После того, как их законные требования с легкостью проигнорировали, они вынуждены были включить рычаги власти. Не получив должного понимания на местном уровне, газпромовцы нашли поддержку в лице центральных органов, чтобы уже ни у кого не возникало сомнений: на чьей стороне правда. Контролирующие органы, наконец-то, смогли работать без оглядки на вышестоящие начальство, проявили завидную прозорливость
