убей, – спокойно предложил Элофор.
– Не дождёшься, – бросил Тарэмин, кивнув своим помощникам.
Элофор уже знал, что ожидать, когда его растягивали на станке ремнями. Он знал, что боль, которую ему предстоит вынести, будет намного сильнее любой другой боли, которую он ранее испытывал. Небо! Как же он уже устал от всего этого! Эти мучения, боль, издевательства! Его силы уже были на исходе. И, в какой-то миг Элофор вдруг почувствовал, что он уже почти готов сдаться. Ещё немного, и он будет сломлен. Небо! Нет! Не предавать, не предавать! – казалось, говорил он себе, наблюдая за действиями своих палачей. Халмор, сжимая в руке какой-то зазубренный, напоминающий наконечник копья инструмент, сделал надрез на руке Элофора. Брови элмарца только чуть дрогнули. Боль, причинённая ему сейчас, была ничем по сравнению с той, которую ему предстояло испытать, он понимал это.
– Элофор, – послышался голос Тарэмина. – Последний шанс перед пыткой. Ты не выдержишь, соглашайся сейчас.
Ответом было молчание. Тарэмин, выждав пару секунд, отошёл на несколько шагов, предоставив своим помощникам право действовать самостоятельно.
Элофор боковым зрением проследил за рукой Муилтаура, держащего какой-то сосуд, напоминавший небольшой кувшин, наполненный чем-то вязким. Элмарец почувствовал запах расплавленного свинца. Вот и началось. Насколько позволял кожаный ремень, сдавивший шею, Элофор продолжал следить за действиями Муилтаура, который, казалось, намеренно медлил, чтобы либо причинить тем самым ещё большую боль, либо дать пленнику последнюю возможность одуматься.
Элофор чуть вздрогнул, когда Муилтаур расширил рану на его руке. Нет, не от боли, скорее, от ожидания её. Секунды, оставшиеся до пыток, казались предсмертными.
Тонкая струйка свинца за какой-то миг, показавшийся элмарцу вечностью, прошла сквозь воздух и влилась в рану. Элофор дёрнулся, запрокинув голову, так что кожаный ремень уже в который раз содрал кожу на шее, открыв мышцы. Но этой боли он даже не чувствовал. Он слышал, как под расплавленным свинцом в ране шипела кровь, он видел, как рядом с первой раной появилась вторая. Он чувствовал, как рука постепенно тяжелела, наполняясь всё более усиливающейся болью. Элофор снова дёрнулся почувствовав в тот же миг новую боль во второй ране. На секунду кольнуло сердце. Элофора заколотила мелкая дрожь. Звезда Альбиона! Как бы продержаться до конца! Настоящая пытка ещё не началась, а он уже с трудом сдерживается, чтобы не заорать от боли.
Лезвие скользнуло под ребром. Элофор сжал кулаки, дыхание перехватило. Ему показалось, что сквозь рану в кровь вливается огонь, заполняя лишающим жизни пламенем и дикой болью каждую частицу его тела. А боль вливалась сквозь всё новые и новые раны, и её было не остановить. Сердце словно сжали железные тиски, в пересохшее горло, казалось, был вставлен клинок. Боль забирала дыхание, боль забирала его сознание, боль забирала –
