девушки и его детородный орган пришёл в движение. Он резко развернулся и привлёк утешенку к себе, которая тут же прижалась к принцу, счастливо улыбаясь. Алман провёл пальцем по плечу утешенки и поморщился, кожа у неё не была такой бархатистой, как у дикарки с Земли, и он, вспомнив прикосновение к земной девушке, закрыл глаза. Принц всего лишь слегка, коснулся кожи Лианы, когда убирал волосы с её шеи, но сразу почувствовал нежную бархатистую кожу, воспоминание о которой сейчас, всё его мужское естество наполнялось сладкой истомой. Алман привлёк утешенку к себе и поцеловал, невольно сравнив её губы с губами Лианы, разница была очевидна. Губы Наян не были мягкими и нежными, как у дикарки, и он снова поморщился.
– Что-то не так, мой повелитель? – заметив недовольную гримасу принца, с испугом спросила она.
– Нет, всё нормально, Наян, просто я… – он не договорил, подумав про себя: «Это просто сексуальное влечение, не больше», – быстро перевернув утешенку на спину, сорвал с неё трусики, накрыв её своим телом, чтобы больше не думать ни о чём.
Глава 4
Топор вылетел и глухо ударился о землю, пролетев над головою девушки.
– Ну вот, опять, – недовольно буркнула она и пошла поднимать его.
Ещё не переколото и половины дров, самого сучковатого и дешёвого, которые она выписала в совхозе, а пожилой тракторист Семёныч, из жалости к сиротке, привёз в её двор, не взяв при этом с Ляны ни копейки. Она принялась было его уговаривать, суя в его руку банкноту номиналом в пятьсот рублей, но он категорически отказался взять деньги, глядя на ветхий домик девушки и её старенькое платьице. Она, вздохнув, сунула деньги опять в кошелёк, и поцеловала Семёныча в небритую щёку.
– Спасибо вам. Если что надо постирать или зашить, не стесняйтесь, просите, всё сделаю для вас, – не зная, как отблагодарить пожилого тракториста, предложила она.
Он хмыкнул и почесал затылок.
– Тык не нуждаюсь я, девка. Хозяйка в доме есть. Спасибо. Ты сама, если что зови меня, помогу, чем смогу, – он махнул на прощание ей рукой и укатил на дребезжащем тракторе.
И вот, ещё не переколота и половина дров, а тупой топор уже сломался, вылетев из топорища. Ляна вздохнув села на чурку, рассматривая все в мозолях руки.
– Здравствуй, Ли-а-на, – послышался голос за её спиной, и девушка резко обернулась.
Облокотившись на изгородь и улыбаясь своей белоснежной улыбкой, стоял тот самый нахал, который усадив её на коня, привёз к дому, а, потом, не спрашивая разрешения Ляны, поцеловал в губы. Девушка сразу узнала его.
– Здравствуй-те, – сделала она акцент на последнем слоге и, вспомнив, что это хозяин ожерелья добавила: – Я ещё не смогла снять ваше украшение. Не знаю, что и делать.
– Вижу, что не смогла. Пройти можно к тебе во двор? – спросил он с лёгким приятным акцентом.
Лиана кивнула головой и поторопилась открыть калитку гостю.
– Проходите.
– Ты
